Том 8

— Я шла по Бонд-стрит мимо той кондитерской, — ты знаешь, дорогая, где продают эти особые тянучки… И как ты думаешь, кто из нее вышел? Мисс Дафна Уинг и наш друг Фьорсен — он выглядел довольно-таки мрачно! Он подошел ко мне со своей маленькой дамой, которая смотрела на него глазами рыси. Право, милая моя, мне даже стало его жаль. У него был этот его голодный взгляд; а она, видно, ест за двоих! Он спросил меня, как ты поживаешь. «Когда вы ее увидите, — сказал он, — передайте ей, что я ее не забыл и никогда не забуду. Но она была совершенно права: я подхожу только вот для таких». И он так посмотрел на эту девушку, что мне просто стало не по себе. Потом он поклонился, и они ушли, она — сияющая, как медный грош, а он… Право мне стало его жаль.

Джип сказала спокойно:

— Не надо его жалеть, тетушка; он всегда сам себя пожалеет.

Тетушка Розамунда замолчала, она была немного шокирована. Эта славная женщина не испытала жизни с Фьорсеном!

В тот самый день Джип сидела под навесом на лугу и думала все о том же: «Сегодня четверг — еще одиннадцать дней!» Неожиданно перед нею выросли три фигуры — мужчины, женщины и некоего животного, по-видимому, собаки. Любовь человека к красоте и его тираническая власть привели к тому, что нос собаки оказался вывороченным, уши были наполовину обрезаны, хвост стал короче на добрых три дюйма. У собаки была одышка, и ходила она переваливаясь. Послышался голос:

— Здесь хорошо, Мэрайя. Здесь мы можем посидеть на солнце.

Это был голос, навсегда простуженный из-за частого пребывания у открытых могил. Джип узнала мистера Уэгга. Он сбрил бороду, оставив лишь бакенбарды, а миссис Уэгг — та необыкновенно раздобрела. Они устроились рядом с ней.

— Ты сядь здесь, Мэрайя, солнце не будет тебе бить в глаза.

— Нет, Роберт, я сяду тут. А ты сядь там.

— Нет, ты сядешь здесь.

— Нет, я не хочу. Сюда, Дакки!

Но собака, стоявшая на дорожке, не отрываясь, глядела на Джип. Мистер Уэгг посмотрел в ту сторону, куда уставилась собака.

— О! — воскликнул он. — Вот так сюрприз! — И, прикоснувшись рукой к соломенной шляпе, он протянул Джип другую, предварительно отерев ее о рукав. Пока она ее пожимала, собака подвинулась вперед и уселась на ее ногах. Миссис Уэгг тоже протянула руку в залоснившейся перчатке.

— Это… это очень приятно, — пробормотала она. — Кто бы мог подумать, что мы встретим! вас! О, не позволяйте Дакки сидеть так близко к вашему прекрасному платью! Сюда, Дакки!

Но Дакки не двигался и еще плотнее прижался спиной к ногам Джип. Мистер Уэгг внезапно спросил:

— Вы ведь не переселились сюда?

— О, нет! Я приехала с отцом, он принимает ванны.

— Так я и думал, я ни разу не встречал вас. Мы ведь уже год как здесь. Неплохое местечко!

— Да, очень приятное!

— Нам! хотелось поближе к природе. Воздух нам подходит, хотя немножко… э… слишком железист, я бы сказал. Но зато тут можно достичь долголетия. Мы долго искали такого места.

Миссис Уэгг добавила:

— Да, мы думали поселиться в Уимблдоне, но мистеру Уэггу больше понравилось здесь. Он может совершать прогулки. И публика более избранная. У нас есть несколько друзей. И церковь очень славная.

Мистер Уэгг сказал добродушно:

— Я всегда был исправным прихожанином; но — не знаю, почему — в таком месте церковь кажется более значительной, моя жена того же мнения. Я не скрываю никогда своих взглядов.

— Что же, дело в обстановке? Мистер Уэгг покачал головой.

— Нет. Я не люблю ладана. Мы ведь не англиканской церкви. А как поживаете вы, мэм? Мы часто говорим о вас. Вы выглядите прекрасно.

Лицо его стало мутно-оранжевого цвета, у миссис Уэгг, — свекольного. Собака у ног Джип зашевелилась, засопела и снова привалилась к ее ногам. Джип сказала тихо:

— Мне только сегодня рассказывали о Дэйзи. Она ведь теперь звезда, не правда ли?

Миссис Уэгг вздохнула. Мистер Уэгг, глядя в сторону, ответил:

— Это наше больное место. Да, она зарабатывает свои сорок или пятьдесят фунтов в неделю, о ней пишут во всех газетах, она имеет успех, спорить не приходится. Откладывает, наверно, по полторы тысячи в год, я не удивлюсь, если это так. Что ж, в лучшие годы, когда свирепствовала инфлуэнца, я и тысячи не откладывал. Нет, что ни говори, она имеет успех. Миссис Уэгг добавила:

— Вы видели ее последнюю фотографию? Она стоит между двух горшков с гортензиями. Это была ее идея.

Мистер Уэгг промямлил:

— Мне приятно, когда она приезжает сюда в машине. Но я приехал немного успокоиться после той жизни, которую вел, мне не хочется думать об этом, особенно в вашем присутствии, мэм. Не хочется — это факт!

Наступило молчание; миссис и мистер Уэгг сидели, уставившись на свои ноги; Джип смотрела на собаку.

— А! Вот ты где?