Том 6

Сравнивая эти воспоминания с текстом А. Толстого (главы ХШ и XVI), мы видим, как творчески перерабатывает писатель небольшое, скупое свидетельство одной из участниц событий. А. Толстой углубляет смысл всей этой истории с полковым театром, он говорит о редкой одаренности простых русских людей, о таланте настоящей актрисы, пробудившемся в Анисье Назаровой, он подчеркивает огромную тягу к культуре, к знаниям в людях из народа, пробужденных революцией.

Об упорной работе А. Толстого над романом, о настойчивых поисках наиболее совершенной формы красноречиво свидетельствуют многочисленные сохранившиеся в архиве черновики «Хмурого утра». Среди этих рукописей имеется немало черновых вариантов, относящихся подчас к одной и той же сцене или эпизоду «Хмурого утра», которые писатель переделывал, менял многократно. Сохранились, например, два варианта известной речи Телегина перед бойцами Качалинского полка, в которой раскрывается смысл заглавия романа; четыре варианта монолога Нефедова о русском народе; три варианта сцены на могиле Ивана Горы; шесть вариантов рассуждения Телегина о качествах командира и душе русского человека; пять вариантов первого разговора Рощина с Чугаем.

Начало романа «Хмурое утро» имело три черновых варианта, из которых видно, с какой тщательностью относился писатель к выбору каждого образа, каждого оборота речи, находя наиболее выразительные формы:

Первый вариант: «У костра сидели двое — мужчина и женщина».

Второй вариант: «В степи горел костер. У огня сидели двое — мужчина и женщина».

Третий вариант: «В степи горел костер, место было неудачное, из меловой балки усиливался ветер, посвистывая в помятой и давно осыпавшейся пшенице. Осенний закат густел, мрачнел за едва различимыми далекими холмами — от него шла огромная, далекая щель».

В результате писатель остановился на первом варианте, наиболее лаконичном, который и вошел в печатный текст романа.

Сравнительно с предыдущими томами трилогии журнальный текст «Хмурого утра» подвергался очень небольшой правке при перепечатке его отдельными изданиями в 1941–1942 годах и при включении в однотомное издание, Гослитиздат, 1943.

Изменения журнального текста выразились в сокращении и редакционной правке тех частей произведения, которые освещали военно-политическую обстановку в стране. Общая структура романа, характеры действующих лиц остались без изменений. Как пример переработки одного из обзорно-исторических мест романа можно привести лирико-публицистическое отступление в конце главы XI журнального текста.

После слов: «Загадкой казались источники воодушевления» (стр 400 данного тома), вместо дальнейшего текста, кончая словами: «в битвах, пирах и свадьбах богатырей», в журнальном тексте было:

«…большевистской России. В этой отсталой стране, — во времена кино, радио и летающих двигателей внутреннего сгорания, — неграмотные мужики по деревням рассказывали друг другу сказки про Ивана-царевича, бабу-ягу и ковры-самолеты, и нищие старики и старухи пели тягучие эпические поэмы о битвах, пирах и свадьбах богатырей.

Быстрое перераспределение денег из одних карманов в другие и сверхприбыли империалистической войны уничтожили последние пережитки морального торможения. Создавшаяся обстановка в Европе подготовляла гипертрофированный рост трестов тяжелой и легкой индустрии. Беспринципность и беспощадность были теперь единственными духовными качествами, о которых говорилось без улыбки, бизнес — единственной разумной идеей в черепной коробке «белокурой бестии» — этого, свободного от всяких принципов, героя новейшего варварства.

Растоптанные, расстрелянные, выброшенные за ненадобностью идеи всеобщего счастья и справедливого общественного порядка, идеи, в лучшем случае не приносящие их владельцу ни одного цента в неделю, перекинулись, — как будто вихрем взнесенные семена райского дерева, — в нищую, разоренную сказочную Россию. Они резко изменили свое напряжение и свою направленность. Они стали идеями насильственного разрушения старого социального порядка, многих незыблемых законов, в которых с доисторических времен росло, выросло и развивалось человечество» («Новый мир», 1941, № 7–8, стр. 99).

Изменения текста, носящие стилистический характер, затронули незначительно некоторые описания, диалоги, реплики героев, будучи направлены большей частью к достижению простоты, сдержанности, лаконичности письма. Писатель старался преодолеть надуманность, излишнюю усложненность в описаниях чувств героев.

Текст «Хмурого утра» в однотомнике 1943 года воспроизводит почти точно ташкентское издание 1942 года (с добавлением лишь небольшого количества мелких поправок). Кроме того, изменено в однотомнике деление текста: вместо прежних 12 глав стало 20 глав без цифрового обозначения разделов внутри глав.

Эпиграф к роману «Жить победителями или умереть со славой» появился впервые в тексте «Хмурого утра» издания 1943 года.

А. Алпатов

1958 г.

Хлеб (Оборона Царицына)