Том 6

Согласно рейнскому законодательству, оскорбление третьестепенных «глав государства» приравнивается к оскорблению частных лиц (денежный штраф в 5 франков) и наказуется только по заявлению оскорбленного, а не ввиду публично-правового характера этого преступления. По проекту уголовного законодательства, отвергнутому, к «высочайшему неудовольствию», сословным собранием Рейнской провинции уже в 1843 г., и по вновь предложенному в 1847 г. законопроекту оскорбление иностранных государей и «их супруг» каралось от двух месяцев тюремного заключения до двух лет принудительных работ, причем прусское сословное собрание предложило совершенно устранить эту статью, а оппозиция вестфальских захолустных юнкеров признала первоначальную меру взыскания слишком высокой. Министерство Мантёйфеля — фон дер Хейдта заполняет, наконец, эти серьезные по-слемартовские пробелы рейнского законодательства, повысив оспаривавшуюся рейнско-вестфальским цензовым представительством меру наказания с двух до трех лет и встав горой на защиту померанского Дон-Кихота Соединенного ландтага:

«Свободу печати, действительно гласный суд — и рядом виселицу!»

Параграф 19 высочайше инспирированного проекта реформы печати является поразительно курьезным:

«Тот, кто виновен в оскорблении словесно, письменно, печатно, в форме обозначений, рисунков или каких-либо иных изображений… 1) одной из обеих палат («как таковой»), 2) члена одной из палат во время их сессий, 3) какой-либо другой политической корпорации, общественного учреждения или должностного лица, карается тюремным заключением до 9 месяцев».

В то время как Мантёйфель — фон дер Хейдт штыками разгоняют «политические корпорации», согласительные собрания и палаты, жителям Рейнской провинции в целях «охраны этих собраний» подсовывают в их «имеющий пробелы» Code penal новые виды преступлений. Министерство Мантёйфеля — фон дер Хейдта октроирует стране, из божественно-королевского источника милости, отечественную конституцию, дабы октроировать рейнскому законодательству новый, до сих пор неизвестный вид преступления — «оскорбление палат».

«Свободу печати, гласный суд — и рядом виселицу!»

Пусть жители Рейнской провинции будут настороже! История прежних попыток внедрения прусского права в рейнское законодательство, как и гогенцоллернское дальнейшее развитие мартовских обещаний, покажут им, чего следует ожидать от завоеваний, сделанных по ту сторону Рейна.

До сих пор посягательства на Code со стороны военно-полевой юстиции имели целью не что иное, как полное включение Рейнской провинции в состав старопрусских провинций, включение, которое до тех пор не будет полным, пока Рейнская провинция не будет всецело подчинена палочному режиму прусского права. Но новый законопроект, под предлогом восполнения «пробелов» законодательства Рейнской провинции преимуществами прусского права, усовершенствует еще и прусское право для старых провинций в смысле устранения из него «пробела» — излишней мягкости.

Как ни жалка теперешняя палата, мы все же не думаем, чтобы она приняла эти законопроекты. Но мы полагаем, что в таком случае нам октроируют и гогенцоллернскую виселицу для печати, а именно этого мы и хотим.

Написано К. Марксом 21–22 марта 1849 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» №№ 252 и 253; 22 и 23 марта 1849 г.

Перевод с немецкого

ДЕБАТЫ В БЕРЛИНЕ ПО ВОПРОСУ ОБ АДРЕСЕ

Кёльн, 25 марта. Признаемся нашим читателям, что без особой охоты приступаем к более подробному анализу дебатов берлинской так называемой второй палаты. Дебаты распущенного согласительного собрания, при всей своей незначительности и вялости, все же представляли актуальный интерес; хотя они касались вопросов, не имевших никакого влияния на судьбы Европы, хотя они касались законов, которые уже заранее можно было считать недолговечными, все же они затрагивали наши ближайшие интересы, в них, как в верном зеркале, отражался рост реакции в Пруссии. Дебаты же, которые ведутся в теперешней палате, не преследуют никакой иной цели, кроме легализации уже завершенной контрреволюции. Речь идет не о настоящем времени — обсуждение такого рода вопросов исключено запрещением интерпелляций, — речь идет о прошлом, о периоде временного междуцарствия с 5 декабря по 26 февраля[284], и если палата безоговорочно не признает этого междуцарствия, то она будет разогнана, и ее работа снова окажется бесполезной.