Том 5. Заре навстречу

Дежурной по ревкому оказалась жена Парамонова, пожилая рябая женщина в короткой цветастой юбке поверх брезентовых шахтерских штанов, заправленных в яловые сапоги. Несмотря на то что Вавила и Поднебеско отрекомендовали приезжих, Парамонова потребовала документы и, подойдя к окну, внимательно рассмотрела мандаты; только после этого она приветливо улыбнулась Сапожкову:

— Товарищ комиссар по здоровью, в самую тютельку прибыли. У нас женщины очень бунтуют о больнице и за другое всякое, а доктор наш совсем разболелся и ничего не может. Вот вы его тоже полечите.

Обратившись к Асмолову, протягивая ладонь дощечкой, сказала почтительно:

— А уж про вас-то и слов таких для удовольствия нет.

Наши-то инженеры побросали все, обиделись за хозяев, сидят по домам, шушукаются да в карты играют. Время хотят скоротать. Надеются на пришествие старого режима. Вот и саботируют.

Погладив Тиму по голове, сказала одобрительно:

— А что с парнишечкой к нам прибыли, товарищ Сапожков, тоже хорошо. А то из губернии комиссар приезжал, так и коней не выпряг. Побыл на шахте полдня и в другие рудники ускакал. «У вас, говорит, здесь революционный порядок, мне здесь делать нечего». — Заявила сердито: — А вы поглядите, чего меньшевики в «Сибирском горнорабочем» напакостили.— И, взяв со стола журнал, прочла, тщательно выговаривая слова: — «Чем меньше слепого идолопоклонства перед Смольным и чем больше здоровой критики обнаружит рабочий класс, тем лучше».— Пояснила: — Это они науськивают. Хотят душу раздвоить...

— Ты что же не даешь передохнуть товарищам, а сразу углей за пазуху,— прервал жену подошедший в этот момент Парамонов. Он поздоровался с Асмоловым и Сапожковым, а Поднебеско и Вавиле сказал: — Спасибо, аккуратно доставили,— и, кивнув головой, отпустил их.

Хотя узкие светлые глазки Парамонова сияли удовольствием при виде приезжих, он выразил его только тем, что произнес со вздохом:

— В самый аккурат, значит, прибыли,— и тут же сказал строго: — Я на вас без передышки с дороги всеми нашими делами навалюсь.— Разложив на столе чертежи и разглаживая листы ладонями, говорил сердито: — Перво-наперво так. Рудник наш разоренный. Оборудование сносилось. Машины — железные обноски. Насосы еле чавкают. Котлы заплатанные, хозяева в годы войны хищничали, вели только камерные системы разработок. Две трети угля пропадало. Подготовительные работы не вели, разведку тоже. Выгребали, что поближе. При Керенском рудник выработанным зачислили. Всех шахтеров уволили. Но мы маленько вперед забежали. Забрали себе рудник. Ну и стали уголек рубать сами по себе. Это все так, самоделка. Теперь у нас Совет, управление копями избрали, а при совдепе — техническая комиссия. Решили перейти на систему сплошной очистки — выработки по всему пласту, с закладкой выработанного пространства породой. Для подземных назначили шестичасовой день. И давали на-гора больше, чем при хозяевах. Но пришлось прибавить два часа, когда контра начала мятеж против Советской власти устраивать. Мы на них из горняков ревбатальоны посылали. Разработали производственную техническую и финансовую приходо-расходную смету, послали в ВСНХ. От железной дороги кредит получили. Расплатились с рабочими, кое-что из самого главного оборудования купили. Теперь задача — утроить добычу. Покрыть должок и новые подготовительные работы начать к пластам, которые разведкой нащупали.

Потирая широкие, словно лопаты, ладони, сказал деловито:

— Только вот что получается. Уголек этот почти наружу огромным полем залег. Пластом твердой породы прикрыт, лежит себе, словно под каменным одеялом; а как брать его ловчее — заминка.

Сапожков оглянулся на Асмолова.

Асмолов спросил:

— Вы, кажется, запалку шурфов порохом производите, по-дедовски?

— Совершенно верно,— согласился Парамонов.— Как получили уведомление от товарища Рыжикова о вашем будущем приезде, велел я всю взрывчатку в камеры под замок запереть и по старинке запальные работы на одном порохе только производить. Когда снаряжали ребят иркутянам в помощь — восстание юнкеров под командованием эсера Краковецкого надо было расшибить,— так я наказывал: добыть, сколько смогут, взрывчатки бризантного действия, как вам требуется. Они еще, когда выкидали из эшелонов офицеров да казаков, едущих в Забайкалье, пудиков двадцать взрывчатки насобирали и прислали с дороги.

— Спасибо,— краснея скулами, сказал Асмолов. И тут же строго предупредил: — Но это пока только эксперимент...

— Ничего, лишь бы получилось!

Разложив на столе новый чертеж, Парамонов поманил к себе пальцем Асмолова:

— Вот, глядите, чего мы тут, как куры лапой, наскребли, набуровили. Поскольку на разведку денег отпущено не было, мы разведку коммунистической мобилизацией вели с участием беспартийного профсоюзного актива.

— А маркшейдер есть на руднике? — озабоченно спросил Асмолов.

— А как же. Мы ему двенадцать тысяч в год положили. Только служи честно.

— Можно узнать, какое вы сами получаете жалованье?

Парамонов сощурился и заявил:

— Сдельно получаю, с кубической сажени.

— Но позвольте, вы же...