Читаем Том 5. Статьи полностью

Он чувствует мир – и это раскрыто в романе до конца – как огромный конгломерат смутных психических сил, которые взаимно влекутся и отталкиваются, ищут близости и боятся ее, стремятся быть похожими и не решаются отразить друг друга зеркально. Люди не одиноки в представлении Жюля Ромэна, но это единство всех определяется не абсолютным началом любви, как думали романтики, а тем слепым инстинктом, который влечет все живое в неизвестную ночь, называемую смертью.

II.

Царица-Скука, покорившая современность, пленила и Жюля Ромэна, но Ромэн-поэт, и его печаль сложна, и с нею надо считаться. В прошлом году Ромэн напечатал книгу «Un etre en marche» В пей та же тенденция, что и в романе «Mort de Quelqu’un», но в лирике есть то несказанное, что оправдывает идейную бедность и душевную усталость поэта.

Как поэт, Жюль Ромэн понимает, в чем его чары и в чем его слабость.

Mon amo ne salt plus entendre les paroles;Elies passent en moi sans quo je les eonnaisse;Elies sont trop a moi pour me parler encore:Je les contiens et les ignore comme un sang.

Это почти та же тема, которая волновала Тютчева, когда он писал свое «Silentium», и это тот же вздох, который вырвался из груди Верлэна, когда он прошептал:

«Silence! Silence»…

Когда же Ромэн решается произносить слова, сочетать их ритмически, открывая новые гармонии, наслаждаясь неожиданными аллитерациями и дерзкими ассонансами? Произносить слова Ромэн осмеливается лишь тогда, когда ему внятен бывает ритм улицы, толпы, города, площади… Он верит в какую то душу, которая вне его и над ним. Она воплощается в коллективе, а он – человек – лишь должен благоговейно прислушиваться к биению этого огромного сердца. Что он сам по себе – этот маленький и слабый человек? Ничто… Ничто…

Только в тот час, когда он касается своим плечом таинственного прохожего, когда перекресток вырастает перед его взглядом и улица увлекает его вдоль цепи синих фонарей, – только тогда жизнь становится значительной в ее неосознанной силе.

Личность – это дым, призрак; бессмертно только то, что не лично, – вот мысль Ромэна. И сам человек, как его кровь, не имеет ни начала ни конца. Существует лишь единый поток жизни и смерти, вечный порыв творчества и непрестанная смена обличий. «Mon sang n’a pas de fin ni de commencement», – признается поэт.

Вот человек выходит на улицу, и он уже растворился в ней, смешался с ее молекулами и уже не может быть самим собою.

Je puis croure а jamais que je suis immobile;La rue, ayant mon corps, remue et va quand meme.Je suis le cavalier qui dort sur son chevai…

У человека нет ни слуха ни зрения. Он слышит и видит, как эта толпа, которая растет и падает, созидает и разрушает. Но сам по себе он слеп, слеп, слеп…

«Les yeux n’ont pas de regard;Ils ne voient rien».

Возникает душа иная, душа коллектива, – мысль, которую не раз высказывали философы и которую формулировал точно и определенно Н. О. Лосский. И поэт говорит:

«J’ai mon ame en haut de moi».

Толпа – сложное существо, пьяное и танцующее. Человек подчиняется ритму этого танца. Но в то же время мы, люди, спим в глубине корабля, спим до зари, когда волны качают легкое судно. Мы – и корабль, и моряки. Мы – движение и материя. Мы не более отделены от улицы, чем наша нога от нас. Вот я наступаю ногою на тротуар и чувствую при этом боль. Моя нога, не видя меня, как слепая собака, грызет и терзает меня.

Таковы, образы и темы Жюля Ромэна. Жюль Роман, повидимому, сознательно игнорирует одну тему – тему любви к женщине. Но эта тема, отвергнутая лириком, мстит за себя и неожиданно возникает в новой личине. Улица, как женщина, влечет к себе поэта. И, перечитывая стихи Ромэна, такие сложные ритмически, начинаешь чувствовать иногда в их гармонии что-то чувственно-любовное. И вот ночная улица, с рядом белых и черных домов, притягивает к себе сердце. Мертвые звуки снова оживают; вновь звучат уже отзвучавшие шаги; тела, проскользнувшие и канувшие куда-то, вновь таинственно и незримо присутствуют. Человек погружается в это вместилище жизней. Он отдает ему свои силы, свое тело, чтобы бросить в его глубину новое семя, оплодотворяющее жизнь.

Но почему же веет «мировою скукою» от признаний поэта? Я думаю, что причина этого в больном и утомленном сердце Франции, верным сыном который является Жюль Ромэн. Оп устал, как устало современное европейское общество; он скучает, потому что психологизм, лишенный глубоких корней и почвы, не оправдывается жизнью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Г.И. Чулков. Собрание сочинений в 6 томах

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература