Том 5. Энн Виккерс

— Девушка, которая заболела? Инч? О, это страшно опасная преступница! Это маленькая негритянка; она родилась в хижине, где ее мать жила во грехе, в почти беспрерывном грехе. Психопатка чистейшей воды. У нее прелестное имя — Эглантина Инч. Служила у богатого табачного маклера в Пирлсберге. Три доллара в неделю. Ее дружку понадобились деньги — разумеется, очередной взнос за автомобиль. Она украла брильянт стоимостью в пятьсот долларов, продала его за пять и получила пять лет. Она эти пять лет ни за что не протянет. У нее есть все, что требуется, чтобы раскаяться и стать добродетельной. Не иначе как за ее грехи господь, который видит замерзающего воробушка, но странным образом не замечает заключенных, послал ей астму, а по-моему, еще и сифилис. Доктор все никак не соберется сделать ей реакцию Вассермана. Он человек неплохой, но страшный алкоголик, и потому он отбывает свой срок здесь, как вы и я!

Почему ее не отправят в больницу? Понимаете, детка, тут есть вполне приличная больница для мужчин — так по крайней мере говорят, но больницы для женщин нет, потому что не хватает места: высокоприбыльная фабрика рубашек занимает такое большое помещение, и еще потому, что в ближайшие десять лет они надеются построить отдельный новенький ад для женщин, так зачем возиться с какими-то там усовершенствованиями? Нет, больных арестанток лечат в их камерах и кормят той же дрянною пищей, которую мы получаем в столовой, только позже и вдобавок еще остывшей.

— Почему капитан Уолдо держит в руках доктора Сленка? Может, он уличил его в каких-нибудь темных делах? Думаю, что нет. Сленк — один из тех симпатичных мерзавцев, которых совершенно не нужно ни в чем уличать. Он просто соглашается с каждым, кто его перекричит. Он бы и со мной согласился, если б пришел сюда ко мне. А тем более со старым, славным, честным, похотливым убийцей-капитаном. Между прочим, доктор Сленк вовсе не доктор медицины, за какового он себя выдает и за какового принимает его большинство жителей штата. Он ветеринар, в свое время был барышником и один год изучал остеопатию[129] в каком-то колледже. Как он сюда попал? Со всеми соглашался! Лизал всем пятки! А вам он разве не пробовал их лизать? Представьте себе, он разговаривал почти вежливо даже со мною, с преступницей! Кроме всего прочего, его брат — богатый подрядчик, который строил часть этой тюрьмы.

— Взятки? Разумеется, здесь кругом взятки. Все рубашки и нижнее белье, которое мы здесь шьем; все комбинезоны, все литье и колючая проволока, которые изготовляются в мужском отделении, принадлежат городским фирмам. Здешняя рабочая сила обходится им в сорок пять центов в день с головы, а изделия они продают с фальсифицированными этикетками, чтобы покупатели не знали, что это работа заключенных. Для них это — выгодное дельце. И для здешней администрации тоже. У меня нет доказательств, но говорят, будто капитан Уолдо, получая жалованье две тысячи триста долларов в год, ездит на паккарде, владеет двумя пансионами в Тимгед-Спрингс, а его сын собирается поступить в Йельский университет. А миссис Битлик и мисс Пиби — надзирательница и начальница мастерской — совладелицы косметического салона (разумеется, совладелицы, а не клиентки!) в Пирлсберге! И, конечно, Пиби заставляет нас надрываться в мастерской, умножая доходы подрядчиков, и приказывает стражникам избивать нас и бросать в «дыру» не вследствие нормальной любви к пыткам, а под влиянием более вдохновляющего фактора — доллара! Разумеется, подрядчики, имея здесь даровую энергию и почти даровую рабочую силу, получают огромную прибыль, а капитан Уолдо, Сленк, Битлик и Пиби, без сомнения, получают свою долю, или они еще большие идиоты, чем кажутся. О господи! Иногда я боюсь, что тюрьма может меня немножко ожесточить! Послушайте, Энн, — вот уже идет Кэгс, — крепитесь, держите язык за зубами, оставайтесь здесь: вы должны выступить свидетелем — мне никто не поверит, ведь всем известно, что я красная, но вас они, может быть, выслушают, и вам, может быть, поверят! Может быть. Спокойной ночи, дорогая.