Том 4. Стиховедение

Пример четверостишия строения «4» (одно предложение длиной в 4 строки): «В часы забав иль праздной скуки, Бывало, лире я моей Вверял изнеженные звуки Безумства, лени и страстей». Пример строения 2 + 2: «Цветок засохший, безуханный, Забытый в книге вижу я; | И вот уже мечтою странной Душа наполнилась моя». Пример строения 1 + 3: «Я помню чудное мгновенье: | Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты». Пример строения 3 + 1: «Достойны равного презренья Его тщеславная любовь И своенравные гоненья: | К забвенью сердце приготовь». Пример строения 1 + 1 + 2: «И где мне смерть пошлет судьбина? | В бою ли, в странствии, в волнах? | Или соседняя долина Мой примет охладелый прах?» Пример строения 1 + 2 + 1: «Одна скала, гробница славы… | Там погружались в хладный сон Воспоминанья величавы: | Там угасал Наполеон». Пример строения 2 + 1 + 1: «Исчез, оплаканный свободой, Оставя миру свой венец. | Шуми, взволнуйся непогодой: | Он был, о море, твой певец». Пример строения 1 + 1 + 1 + 1: «Не пей мутительной отравы; | Оставь блестящий, душный круг; | Оставь безумные забавы: | Тебе один остался друг». Пример прочих форм строения: «Ты, гений! | Но любви страданья Его сразили. | Взор немой Вперил он на свое созданье И гаснет пламенной душой».

Пример четверостишия «4», в котором сложное предложение расчленяется по схеме 2+2: «В дверях эдема ангел нежный Главой поникшею сиял, | А демон мрачный и мятежный Над адской бездною летал». То же, по схеме 1 + 3: «Я лил потоки слез нежданных, | И ранам совести моей Твоих речей благоуханных Отраден чистый был елей». То же, по схеме 1 + 1 + 2: «Сей шкипер был тот шкипер славный, | Кем наша двигнулась земля, | Кто придал мощно бег державный Рулю родного корабля». Пример четверостишия 2 + 2, которое подрасчленяется по схеме (1 + 1) + 2: «Хоть тяжело подчас в ней бремя, | Телега на ходу легка; | Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка». То же, по схеме 2 + (1 + 1): «Тобой питомцам Аполлона Не из тщеславья он открыт; | Цариц ты любишь Геликона | И ими сам не позабыт» — и т. п.

О предложениях, объем которых меньше строки или которые перекидываются из строфы в строфу, речь пойдет ниже. Из приведенных примеров видно, что в дальнейшем обещает быть очень интересен анализ словорасположения в предложениях разной длины: где в двухстрочных предложениях находятся подлежащее и сказуемое, за счет каких однородных членов или деепричастных оборотов одно- и двухстрочные предложения расширяются до трех и четырех строк и т. д. Но сейчас мы этого не касаемся.

В стихотворениях Пушкина с графической отбивкой четверостиший (81 строфа) господствующие типы «4» и 2 + 2 составляют соответственно 58 % и 14 %, всего 72 %. В стихотворениях без графической отбивки (61 строфа) — 49 % и 21 %, всего 70 %. Сумма господствующих типов одинакова, но тип «4» превосходит тип 2 + 2 при отбивке — вчетверо, а без отбивки — вдвое: графическое выделение четверостиший способствует разворачиванию предложения на цельное четверостишие.

Посмотрим, как подрасчленяются сложные предложения в господствующем типе «4». В стихотворениях с отбивкой (47 строф) здесь господствующие типы «4» (без подрасчленений) и 2 + 2 составляют соответственно 36 % + 36 % = 72 %; в стихотворениях без отбивки (30 строф) — 47 % + 40 % = 87 %. И там и здесь типов «4» и 2 + 2 поровну, зато общая их доля в стихотворениях без отбивки заметно больше: графическая невыделенность четверостиший компенсируется повышенным единообразием их строения. Посмотрим, наконец, как соотносятся строфы «восходящего» строения (1 + 3 и 1 + 1 + 2) и «нисходящего» строения (3 + 1 и 2 + 1 + 1): в стихотворениях с отбивкой первых больше в три раза, в стихотворениях без отбивки — только в полтора; графическая выделенность строф способствует реализации господствующей тенденции.

Для сравнения возьмем четверостишия Фета (193 строфы с графической отбивкой из 61 стихотворения объемом в 2–5 строф). У Пушкина доля господствующих типов «4» и 2 + 2 была 58 % + 14 % = 72 %; у Фета — 67 % + 21 % = 88 %. Общее преобладание господствующих типов у Фета заметно больше: синтаксис строфы как бы канонизируется. При этом достигается это больше за счет нарастания типа 2 + 2, чем типа «4»: доля первого выросла на треть, доля второго лишь на седьмую часть. Как известно, общее господство четверостиший у Фета гораздо ярче выражено, чем у Пушкина (например, Фет почти не объединяет четверостишия в восьмистишия); вероятно, поэтому ему не так важно подчеркивать 4-стишность 4-строчными фразами.