Том 4

— Похвально сделали! А ты отчего от рыцарей ушел? — обратился к усачу Александр.

— Не ушел, а сбежал. Я не хотел больше с крыжаками быть.

— Почему? — спросил Александр.

— Волки, а не люди. Злое племя!

— А ты кто? Откуда родом?

— Отец был лях. Служил у купца в Герцике на Двине. Там немцы всех молодых парней похватали и погнали воевать. А прежде я с нашими купцами ездил: и в Киеве, и в Новгороде побывал, и даже по-вашему говорить немного научился.

— Куда же ты теперь собрался?

— Иду по свету, правду ищу.

— Правду ищешь? Она — с нами. Пришел как раз куда надо.

— Тогда позволь, преславный воевода, я подле тебя и останусь. Если коня не дашь, пешим буду драться.

— С кем?

— С ними, с рыцарями-меченосцами. Наконец-то я до них доберусь и сразу отплачу за все обиды!

— Перекрестись!

Усач перекрестился три раза с левого плеча на правое.

— Не по-нашему крестится! — заметил один из дружинников.

— Не беда! Лишь бы дрался по-нашему, а Бог один и правда одна.

— Очень прошу тебя, княже, позволь остаться при тебе!

— Оставайся, — спокойно сказал Александр.

Прискакал Яша Полочанин и осадил коня, обдав всех снежной пылью.

— Вот, Яша, мне как раз тебя и надо. Возьми в свою сотню этого воина. К твоей сотне много шатунов пристало, пригодится и этот.

— Ступай за мной, — сказал Яша. — Коня у тебя, видно, нет. Дам я тебе коня каракового, длинногривого. Не посетуй, что он больно лютый и кусается. Когда в тебе хозяина почует, то покорится.

— Не боюсь! Постараюсь на нем добрую славу заслужить! — Усач выпрямился и, бодрый, будто забыв усталость, весело зашагал по глубокому снегу за Яшей Полочанином, оправляя свой короткий полушубок.

Тучи над озером сгущаются

Пересев на запасного коня, с виду холодный и спокойный, но внутри весь горя тревогой, Александр продолжал объезжать сторожевые заставы, расспрашивая беглецов, пробиравшихся с немецкой стороны. Один разведчик из чудинцев прибежал на лыжах и рассказал, что к немцам прибывают всё новые и новые отряды всадников в железных латах.

— Они гонят, подкалывая копьями, лесовиков, согнанных из покоренной Чуди.

Тучи сгустились над озером. Дул холодный ветер, вздымая снег. Всюду мелькали огоньки далеких костров, и наших, и вражеских.

Быстро темнело. Александр остановился у одного костра, где несколько дружинников улеглись вокруг огня. Он сошел с коня, передал повод сопровождавшему его Семке, приказав никуда не отходить и зорко глядеть по сторонам, а сам уселся на пне, задумался и задремал, опустив голову на руки…

Чья-то нетерпеливая рука трясла Александра за плечо. Подняв голову, он увидел склонившегося к нему встревоженного Семку:

— Княже, мой господине! Очнись! Кто-то нам знаки подает. Глянь-ко на ту сторону озера! Видишь огни?

Александр, сразу очнувшись, вскочил на ноги. Он увидел к западу, в том месте, где находилась богомольная роща, огонек. То полыхая, то чуть мигая, огонь этот как будто настойчиво и тревожно о чем-то предостерегал. Такие же огоньки уходили один за другим вдаль, в сторону Пскова.

— Семка! Чуешь, что значат эти огоньки?

— Невдомек мне, княже!

— А то, что по реке Великой лед двинулся! Это мне дед Микола весточку подает. Савоська-малый не оплошал! На верхушке дуба костер разжег! Ай да постреленок!

Семка, изумленный, сказал:

— Коли двинулся ледоход, то, значит…

— Значит, немцам даже соваться на озеро не след.

Александр до боли сжал Семкино плечо и стал ему шептать:

— Надо во что бы то ни стало заманить рыделей на самую середину озера, чтобы им деться некуда было. Беги скорей к Гавриле Олексичу. Скажи, чтобы разослал гонцов ко всем ратникам. Пусть поднимает народ! Всех готовит к бою!

Семка во весь дух, делая огромные прыжки, понесся вдоль берега, где спали русские отряды.

Перед рассветом

До самого рассвета Александр оставался в тревоге, то греясь у костра, то проезжая по озеру, то снова поднимаясь на берег, где он вступал в беседу с подходившими новгородцами.

Два чудинца, побывавшие на немецкой стороне, рассказывали, что рыдели поют веселые песни, пьют вино, а бискупы с монахами завывают, вознося моленья, предсказывая невиданную победу, после которой начнется дележ захваченных русских и чудинских земель и раздача их немцам-меченосцам.

— Правда ли, что такое дело может случиться? — спрашивали ратники.

— Никогда этому не бывать! — твердо отвечал Александр. — Мы должны не пожалеть жизни нашей, чтобы оберечь родную землю. Еще мой батюшка, князь Ярослав Всеволодович, с детских лет мне говорил: «Кто с мечом войдет в нашу землю, тот от меча и погибнет!» Так и вы запомните: немецкие монахи и рыцари могут завывать и колдовать сколько им вздумается, а эту битву на Чудь-озере решат не их молитвы и проклятья, а наши русские мечи и топоры!

Еще среди ночи Александр поднял своего брата, князя Андрея, и всех самых приближенных дружинников, передав им приказ: обойти костры и рассказать воинам, как русские дружины, собравшись у Вороньего камня, должны растянуться двумя крыльями на льду озера, не выходя на берег, и как должны держаться в бою.