Читаем Том 4 полностью

Том 4

Потом достает из кармана листок с текстом, передает Миронову:

— Попробуй провести и этот текст телеграммы.

Свердлов с товарищами входят в зал собрания.

На возвышении стол. За столом президиум. На стене, за их спиной, во весь рост портрет царя во всем «царском великолепии». В президиуме тузы города: купцы, заводчики, директор гимназии, попечитель округа и гимназический поп.

На трибуну поднимается Миронов.

Председатель собрания, тучный старик с одышкой, звонит в колокольчик, угрожающе жестикулирует и всячески протестует против вторжения новых людей.

В зале шум.

Со скамейки, где устроились рабочие, несутся крики:

— Дайте высказаться приезжему из столицы!

Трофимов встал, кричит:

— Он за царя!

Из задних рядов, где разместилась публика попроще и победнее, раздаются голоса:

— Правильно, правильно!

В передних рядах благообразные юноши, студенты-белоподкладочники, дамы и купцы.

Свердлов гудит басом:

— Просим! Просим! Говорите! Тихо!

Миронов начинает говорить:

— Господа! Царь-батюшка всемилостивейше дал нам свободу: свободу личности, слова и собраний! Но чем мы ответили на манифест государя? Мы пользуемся вот уже второй день величайшим благом свободы, а тому, кто даровал нам это счастье, мы даже не послали благодарности. Это разве достойно любящих сынов? Ведь манифест государя — это первый шаг, мы должны доказать государю, что мы его понимаем и хотим помочь ему всеми нашими силами. Не так ли, господа? И углубить и продолжить его мудрое начинание.

Зал аплодирует.

Свердлов подмигивает одному из рабочих; тот вскакивает, кричит:

— Всеподданнейшую телеграмму!

Миронов вынимает бумажку, которую передал ему Свердлов у входа.

И потому, господа, предлагаю послать государю сегодня же, сейчас же следующую телеграмму: «Государь, повергая к вашим стопам нашу верноподданнейшую благодарность за дарованные нам свободы, мы требуем для закрепления этих свобод немедленного созыва учредительного собрания из народных избранников».

Публика аплодирует.

Крестьянин, который был на собрании у эсеров, неистово аплодирует в задних рядах.

Древняя дама-патронесса вертится во все стороны, спрашивает:

— Что он говорит?

Председатель сбит с толку, он в отчаянии:

— Господа, не то он говорит!.. Не то!.. Тезис не тот!..

Аплодировавший крестьянин кричит, обращаясь к президиуму:

Елки-моталки! Что вы нас путаете? Оратор-то чей? Ваш?

Трофимов и его группа кричат изо всех сил:

— Наш! Наш!

Публика, сбитая с толку, тоже кричит:

— Наш!

Свердлов, довольный, оглядывается, смеется путанице в зале:

— Надо голосовать!

Миронов подхватывает:

— Поднимите руки, господа, все, кто любит государя и кто согласен с моим предложением!

Большинство из присутствующих на собрании подняли руки.

Трофимов и его группа уговаривают поднять руки колеблющихся.

Председатель кричит охрипшим голосом:

— Протестую…

Свердлов со своими друзьями уже у двери. Они быстро уходят.

Председатель устало вытирает лоб платком, хрипит:

— Чертовщина какая-то!

Весь президиум покинул его.

Свердлов со своими товарищами идут по темной улице. Они веселы, возбуждены. Рабочий Сухов говорит с восторгом:

— Были у черносотенцев, а резолюцию провели свою!

Басит, ухмыляясь, Свердлов:

— А как же!

Все возбуждены, веселы, шумливы. Один Трофимов мрачен. Рядом с ним идет Миронов.

— Надо побольше читать, Трофимов! — говорит ему Миронов. — Культуры набираться, знаний… Так ты далеко не уйдешь… Я тебе уже предлагал заниматься со мной…

Трофимов еще ниже поник головой:

— Я сам понимаю, что туговато у меня идет наука!..

Свердлов замечает, что Трофимов совсем упал духом, берет его за локоть. Ласково и серьезно говорит:

— Жизнь — сложная штука, и не легко найти человеку свое место в ней, потому так много и разочарований. Нужна изрядная энергия, чтобы отыскать это место. Но это не должно тебя пугать, Трофимов!

Трофимов поднимает голову, взволнованно и благодарно смотрит на Якова Михайловича.

Их догоняет крестьянин. Он с восхищением смотрит на Свердлова:

— Как от заутрени вышел, почитай, на шести собраниях побывал… и всюду вы, сынки!

Все рассмеялись.

— А к какой же партии, сынки, окончательно приткнемся? — спрашивает он.

— Может, свою организуем? — лукаво предлагает Свердлов.

— Не подымем… Елки-моталки… Маловато… Позвать бы еще кого…

— Позовем, — улыбается Свердлов.

— А он у нас за организатора будет? — уже повеселев, лукаво поддразнивает Трофимов.

Свердлов улыбается Трофимову:

— А что ты думаешь? Все может быть.

Паровозное депо. Много рабочих, подростков, женщин.