Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая

Итак, со стороны моря у царя были связаны руки. Но на суше он мог свободно производить свои угрожающие демонстрации. В то время как остальные державы насколько возможно сокращали контингент своих армий, Александр в конце 1816 года держал еще под ружьем 640 000 солдат, готовых двинуться в поход. Вместе с тем он не только отказывался выполнить те пункты Бухарестского договора, которые были для него обременительны, например, эвакуировать некоторые крепости, незаконно удерживаемые с 1812 года на берегах Черного моря, — но даже жаловался на то, что Порта не выполнила всех взятых на себя обязательств, говорил о военной дороге, которую ему следовало получить в южной части Кавказа, и требовал для сербов всех обещанных им вольностей. Русский посланник в Константинополе Строганов начал новые переговоры по поводу различных спорных пунктов и при этом держал себя так высокомерно по отношению к дивану, что вряд ли его поведение способно было содействовать смягчению разногласий. Махмуда нелегко было запугать требовательным тоном, и спорящие стороны никак не могли столковаться. В 1820 году переговоры ни на шаг не подвинулись вперед. Ни одна из сторон не хотела ни уступить, ни взять на себя ответственность за полный разрыв. В ожидании удобного момента, чтобы начать действовать, царь нарочно оставлял спор со своим противником открытым.

Гетерия и ее успехи с 1814 по 1820 год. Опасения турецкого правительства еще усиливались из-за успехов и возраставшей смелости Гетерии. Александр делал вид, что не знает о существовании этого общества; оно, между тем, имело членов даже среди его приближенных. На самом же деле царь прекрасно знал об обществе и покровительствовал ему настолько, что в конце 1816 года Скуфас мог без всякой помехи избрать Москву местом своих операций. В это же время в Санкт-Петербурге находился великий сербский изгнанник Кара-Георгий. Оказанные ему там почести и встреченная им поддержка немало содействовали его сближению с Гетерией, которая скоро доставила ему возможность вернуться на родину. Но как только Кара-Георгий явился в Сербию, соперник его Милош, не желавший уступить ему свое место, не остановился перед преступлением, лишь бы отделаться от соперника. Кара-Георгий в июне 1817 года был убит Воницей, давшим ему приют, а голова его в виде трофея была отправлена в Константинополь.

Это неудачное начало ничуть не обескуражило членов Гетерии. Спустя некоторое время они попытались склонить на свою сторону самого Милоша. Но этот эгоистический и осторожный вождь весьма холодно отнесся к их предложениям (1817–1818). Общество тем не менее продолжало расти. В 1818 году оно осмелилось перенести свое главное местопребывание в Константинополь, где ему удалось ускользнуть от бдительности турецкой полиции, благодаря соучастию фанариотов и всех более или менее видных греков, живших в этой столице. После смерти Скуфаса (в декабре 1818 года) во главе общества был поставлен комитет из восьми человек, из которых только один жил в Константинополе, а остальные разъехались по другим турецким городам и за границу, чтобы там создать вокруг себя новые очаги пропаганды. Один из них был отправлен в Петербург, а другой в Бухарест (1819). С этого момента Гетерия развернула широкую деятельность в Молдавии и Валахии, и вскоре ей удалось приобрести видных сторонников даже среди приближенных обоих господарей.

С особенным успехом Гетерия распространяла свои революционные идеи среди греческого населения. Перребос, Анагностарас, Фармакис и множество других эмиссаров разъехались от ее имени по островам, по континентальной Греции и особенно по Морее с целью заблаговременно подготовить христианско-национальное восстание, которое, как они утверждали, непременно будет поддержано русским императором. Клефты и арматолы тайно обещали свое содействие. Теодор Колокотронис, живший изгнанником на Корфу, объявил о своем предстоящем возвращении. Прелаты и священники массами вступали в ряды общества. Могущественный бей Майны Петр Мавромихалис был без труда привлечен на сторону повстанцев. С другой стороны, из различных областей Греции были посланы агенты в Петербург, для того чтобы сообщить русскому правительству о состоянии умов и разузнать, на какую помощь с его стороны могут рассчитывать греческие патриоты.