Том 3. Стихотворения

В те дни, как не росла еще кокоа,
  Змеящаяся пальма островов,
Когда яйцо могучей птицы моа
  Вмещало емкость двух людских голов,
Жил Мауи, первотворец Самоа,
  Певец, колдун, рыбак, и зверолов.

Из песен было только эхо гула
  Морских валов, а из волшебств – огонь,
Лишь рыба-меч да кит да зверь-акула
  Давали радость ловли и погонь,
Земля еще потока не плеснула,
  В котором носорог и тигр и конь.

Тот Мауи был младший в мире, третий,
  Два брата было с ним еще везде,
Огромные, беспечные, как дети,
  Они плескались с Мауи в воде,
Крюки имели, но не знали сети,
  И удили в размерной череде.

Вот солицеликий Расвой крюк закинул
  И тянет он канат всей силой плеч,
Он брата Ру, второго, опрокинул,
  Тот, ветроликий, хочет остеречь,
«Пусти свой крюк!», но Ра всей мощью двинул,
  И выудил со смехом рыбу-меч.

Прошло с полгода. Удит Ру, ветрило,
  Закинут крюк туда, где темнота.
Вот дрогнуло, пол-моря зарябило,
  Не вытащит ли он сейчас кита?
Тянул, тянул, в руках двоилась сила,
  Лишь плеск поймал акульего хвоста.

И минул год. Тринадцать лун проплыли.
  А Мауи все время колдовал.
И против братьев укрепился в силе,
  Велит – и ляжет самый пенный вал.
Пока два брата рыб морских ловили,
  На дне морском он тайны открывал.

Закинул крюк он со всего размаха,
  И потянул напруженный канат.
Вот дрогнула в глубинах черепаха,
  Пловучая громада из громад,
И Ра, и Ру глядят, дрожат от страха, –
  То остров был, кораллов круг и скат.

И с той поры плывет в морях каноа,
  Певцы поют, и любят рыбаки.
Во мгле земли – скелеты мощных моа,
  На небе – ток звездящейся Реки.
За знойным Солнцем нежится Самоа,
  И в мелководьи бродят огоньки.

Слово пещерного жителя