Том 3. Письма 1924-1936

Ждем числа 5-го Раюшку к себе. Очень рад, что отдохнет дивчина. Постараюсь создать ей все условия для этого. Стоит. Матушка отдыхает в санатории, изредка навещает нас. Приходит отдохнувшая, оживленная, я очень рад за нее. Мы с Катюшей коротаем вечера вплоть до 12-ти часов ночи, слушаем радио. Крайком прислал радиоприемник. Музыка прекрасная. Особенно Прага отличается, ясно, отчетливо слышится, даже пол дрожит, как будто оркестр играет за окном. Патефон еще в пути где-то замешкался — жду. Обещали соорудить диктофон для записи. Наши мастера в Ростове берутся сделать, у них уже есть такой. Ведь это мне так необходимо. Как будто и все новости, да нет, забыл основное. Ведь исправленное по рукописи выйдет 3-е издание, стотысячным тиражом. Украина прислала номерок II издания. Ничего, хорошая книжка будет. Одно теперь необходимо, хорошо отдохнуть, удастся ли? Приехал кинодраматург — работаем шутя, или, вернее, разговариваем, делаем наброски, после отпуска серьезно возьмемся за работу. В общем, конвейер людей не прекращается, не говорю о друзьях. Приходится регулировать. Как живешь, здоровье? Матрене Филаретовне мой дружеский привет. Ребятки, приезжайте отдыхать и убедитесь, что я все выполняю как полагается, даже полнеть начинаю. Кормят как на убой. Пиши, друже, что можно, меня интересует твоя работа. Такие гиганты требуют много сил и энергии. Но и сколько торжества при окончании сооружений. Гордость каждого участника стройки. Как только найдешь свободный час, пиши, не забывай, что я очень рад твоим письмам. Погода как будто наладилась. Третий день на воздухе. В хату не хочется идти, вокруг арамат роз. Дышу — не надышусь. К осени мне обещают уладить с квартирой в Москве, и я почему-то не так болезненно отношусь к этому, как в прошлом году. Больше надежды, а то поживем — увидим. Ведь, правда, поживем. У меня даже первая часть фильма как будто оканчиваться будет словами: когда Павка после болезни является на конференцию со словам: «Да разве я мог умереть?» Конечно, это пока наброски. Эх, и жаль, что тебя нет, в этом деле дорого твое участие в наших беседах. Буду писать тебе обо всем. Сообщи, до какой главы ты получил «Рожденные бурей», пришлю остальные. Закончено 5 глав. Получил отзыв от Караваевой. 5-я глава нравится ей больше других. Каково будет твое мнение и Матрены Филаретовны? Пишите обо всем, критикуйте по-настоящему — буду рад. О всех новостях напишу. Привет от всего колхоза.

Жму крепко ваши руки.

Ваш Коля.

3-го июня 1935 года.

231 А. Д. Солдатову

5 июня 1935 года, Сочи.

Дорогой Толюшка!

Возможно, зимой сбудутся мечты — быть в Москве, по крайней мере обещают. Насчет планов вашего летнего отдыха. Толюшка, дай мне слово, если тебе будет туговато, то ты напишешь мне просто, как брату. Да? Ты не должен меня обижать. Сегодня я получил письмо от Матэ Залка — он много пишет правды о людских поступках и резко подчеркнул твое дружеское отношение ко мне и шлет тебе привет.

Толюшка, я и без него не сомневался в твоей сердечной, братской привязанности ко мне. Но, видно, уж очень ты за меня заливал ему, громя несправедливое отношение ко мне. Послал бы тебе его письмо, очень хорошее, славное письмо, но пока воздержусь. Описал и так тебе подробно.

В прошлом письме я писал, что отдыхаю, но Катя выдает меня с головой, так как к вечеру от трепотни язык высуну и лежу молча, что ей, конечно, не нравится. Прекратить посещения нельзя, я со скуки умру. Был бы ты здесь — другое дело.

Вчера приезжала ко мне бригада писателей: Рахилло, поэт Сергей Васильев и критик Кирьянов. Много говорили про писательский мир. Читал свою прекрасную поэму Васильев. Провел беседу с ними очень оживленно. Веселый народ.

То-то, друже, много хочется рассказать, но разве в письме передашь все? Третье издание выходит в два приема 200 тысяч. Не хочется верить, ведь это весь запас квартального плана бумаги издательства. За 100 тысяч ручаюсь, выходит в июле. Это уже решено, а второе намечено ЦК [ВЛКСМ]. Увидим.

«Как закалялась сталь» собираются издать за границей. Мои дела наладились окончательно. Только что пришла ко мне Александра Петровна, она шлет вам свой самый искренний привет. Включили приемник, и, представь мое изумление, запели нашу заветную песенку: «А дорога далека, далека». Песнь ямщика. И припомнились наши беседы с тобой. И как же ты мне необходим, чувствую всем нутром. Толюшка, пиши же обо всем, ничего не утаивая, ведь я имею право от тебя просить этого на правах друга. Да?

Погода наладилась, и я целыми днями на воздухе. Загорел порядочно — надо набираться силенок, ведь предстоит большая работа. Мне обещали прислать материал, имеющийся в архивах Украины. Если это сделают — будет хорошо. Будьте же здоровы и не болейте. Катя от лихорадки еще не совсем поправилась, но все-таки в основном лучше себя чувствует.

Жму крепко ваши руки. Твой Коля.

P. S. Привет и пожелания здоровья от мамы, Кати и Катюши. Пишите.

Сочи. 5-го июня 1935 года.

232 А. И. Пузыревскому

10 июня 1935 года, Сочи