Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

Уже давно должен был кончиться завод на модели, но она продолжала парить: теплые воздушные токи поднимались от нагретой за день земли, подпирая невесомые крылья и не давая модели снижаться. «Юасы», рискуя свернуть себе шеи, бежали вниз по крутому склону, закинув вверх головы, кричали что-то восторженно, спотыкались на осыпях известняка и античной черепицы, поднимались и снова бежали вслед за летящей моделью.

Но вот наконец она мягко опустилась далеко внизу носиком вперед, с разлету заскользила по траве, замерла и чуть-чуть шевельнулась снова, тронутая ветром. Прибежавший сюда Володя подхватил ее.

Все окружили его, поздравляя. С уважением поглядывали «юасы» на Володину модель. Володя поискал глазами Женю Бычкова.

– Видишь, – крикнул Володя, – планирует! – Потому что не перетяжелил, – сказал Женя. – Ты знаешь, Володя, она норму в полтора раза перекрыла наверняка.

Принесли рулетку, отмерили от ближайшего утеса расстояние до точки приземления модели. Сколько метров от утеса до вершины, было всем известно. Гора была уже давно размечена «юасами». Подсчитали, сложили, и оказалось, что модель пролетела по прямой без малого две нормы. А сколько она еще прошла по кругу!

– Ну, Дубинин, на этот раз поздравляю! – сказал Николай Семенович, когда все поднялись снова на вершину. – Еще немножко поработаешь – назначим тебя инструктором, новеньких обучать. Теперь могу сказать: своего добился.

Володя так и не понял, кто добился своего: сам он или Николай Семенович. Он не стал уточнять. Ему было очень хорошо. Пространство, уходившее внизу в густеющую синь вечера, теперь казалось ему досягаемым. Он там словно рукой ко всему прикоснулся. Стоя на вершине Митридата, он глубоко вдохнул в себя становившийся прохладным душистый вечерний воздух. Запахло морем, травой, далеким дымом – словом, всеми ароматами жизни, необъятность которой он сейчас вдруг ощутил…

И Володя снова запустил свою модель; а рядом с ним, выпущенные из верных рук его друзей, «юасов», взмыли вверх, понеслись по прозрачным, воздушным скатам, кружась, взлетая и приземляясь, ловко сработанные модели, за которыми ревнивыми и мечтательными глазами следили стоявшие на вершине древней горы мальчики, гордые покорители воздуха.

Глава IX. Испытания

– Вот, значит, какие у нас были главные перелеты, – закончил свой рассказ Володя и строго оглядел сидевших перед ним малышей. – Потому что наши летчики – лучшие из всех в мире, они – смелые соколы! Им ничего не страшно. И конструкторы – это которые выдумывают и строят новые самолеты – у нас тоже самые лучшие. Ну, я все понятно рассказал?

– Все понятно! – радостно заторопились малыши. – Еще расскажи!..

– А раз все понятно, так я вас сейчас буду вызывать… Ну, то есть спрашивать, кто что запомнил.

С этого года Володя, уже перешедший в шестой класс, выполняя пионерское поручение, проводил беседы с ребятами первого класса. Началось все с того, что Володя как-то заступился на школьном дворе за маленького первоклассника, к которому приставал здоровенный парень из седьмого класса. Обидчик был на голову выше Володи, которому с ростом никак не везло: Володя все еще продолжал оставаться самым маленьким в классе. Но Володю, когда дело доходило до драки, рост не очень смущал. У него даже выработались особые приемы, сообразно росту. Он обычно налетал снизу и так ловко подсекал высокого противника, что тот кубарем летел через него. Прием этот Володя разработал, испробовав его на терпеливом Жене Бычкове. Впрочем, до настоящей драки на этот раз дело не дошло. Услыхав, что малыш плачет и просит отдать отнятый у него красно-синий карандаш, Володя нагнал долговязого грабителя и сказал:

– И не совестно… у маленького?!

– Ты-то сам больно велик! – отвечал тот.

– Велик не велик, а на тебя хватит!

– Чего хватит?

– Да всего хватит. Ума, например.

Далее беседа шла в чисто парламентских выражениях.

– А известно тебе, что бывает с некоторыми, которые имеют привычку чужое хватать? – задал вопрос Володя.

– А я твое брал? – не сдавался обидчик.

– Сейчас узнаешь, чье брал.

– Отскочи, тюка цел!.. Нет у меня желания с тобой связываться.

– Тогда отдай, что у маленького взял.

– А ты кто такой выискался? Короток еще командовать!

– Короток, да до тебя достану. Не знаешь еще, кто повыше!

– Ну на, померься: ты мне с головкой – по шею.

– Ну, значит, ровные.

– Как так – ровные? Я ж вон тебя на голову…

– А кто твою голову в расчет брать станет? От нее толку-то никакого.

Тут далее последовало то, что обычно называется в газетах «бурная сцена в парламенте». Получив сверху «леща» по макушке, Володя успел ударить лбом под ложечку противника, отчего тот перегнулся разом в поясе, весь скрючился, а Володя, забежав сзади, ловко вскарабкался к нему на спину, колотя по шее и крича:

– Кузнец Вакула на черте! Отдай, что взял, а то я на тебе домой поеду!

И, как ни вертелся тот, стараясь сбросить с себя Володю, как ни пытался он стукнуть его о стену, пришлось сдаться и отдать Володе отнятый карандаш.