Том 3. Линия связи. Улица младшего сына

Инструктор Николай Семенович был теперь доволен им. Володя быстро схватывал все технические приемы, и с языка его не сходили новые словечки: «бобышка», «лонжерон», «нервюры»… Он построил уже вполне хорошую схематическую модель с резиновым двигателем. Она прошла испытания во дворе Дома пионеров. Решено было в следующий раз попробовать ее на Митридате, где все модели проходили, так сказать, выпускной экзамен на аттестат воздушной зрелости. Проба была назначена на субботу.

Но в пятницу Евдокия Тимофеевна была на родительском собрании в школе, и с нею долго говорила Юлия Львовна. Говорила она о том, что Володя в последнее время стал учиться хуже; и хотя мальчик он очень способный, но, видно, чересчур сейчас увлекается чем-то, и надо бы за ним следить построже. Словом, Евдокия Тимофеевна, вернувшись домой, не снимая даже шали, прошла прямо к столу, где что-то строгал Володя. Она молча выдернула у него из пальцев ножик, положила его на стол и сказала:

– Хватит! Построгал, побегал – и будет. С завтрашнего дня никуда больше не пойдешь. Срам было слушать, что мне Юлия Львовна про тебя сказала! Занятия запускаешь. Отставать начал. И говорит, что ты ее не слушаешься, мало уважаешь. А она ведь знаешь какая до тебя внимательная! Как родная мать все равно, старается для вас. Словом, с завтрашнего дня никуда не пойдешь. Все! Будет!..

На другой день во время урока русского языка Володя читал под партой книгу о Чкалове. Кругликов разбирал у доски сложносочиненное безличное предложение.

– Дубинин! – вызвала Юлия Львовна. – Как, по-твоему, правильно Кругликов говорит?

Володя вскочил, непонимающе посмотрел на Кругликова, прочел то, что было написано на доске:

– По-моему, правильно.

– Почему же, по-твоему, правильно?

Володя мог бы ответить, что Кругликов – хороший ученик и раз он отвечает, то, скорее всего, правильно. Но он переступил ногами под партой, поглядел в окно и сказал:

– Потому что я не слышал, что он ответил.

– Но, может быть, ты слышал хотя бы, о чем я его спрашивала?

– О предложении… о предложении, о безличном предложении, – подсказали сзади.

– Вы спрашивали разбор предложения, только я не знаю, про что, – сказал он и, вздернув подбородок, прямо посмотрел на учительницу.

– Где же это твои мысли витали, Дубинин? – спросила Юлия Львовна. – Где-нибудь, наверно, под облаками? «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа»?.. Все-таки иногда, Дубинин, надо и на землю спускаться. Ну, хотя бы на время уроков. Дай сюда книгу, которую ты читал.

Володя, понурившись, вытащил из-под парты книгу и понес ее к столу.

– «Чкалов», – прочла Юлия Львовна. – Ну хорошо. Раз ты увлекаешься этой книгой, становись тут и вот прочти… Ну, скажем, это предложение… – Она взяла книгу и отметила в ней Володе, что читать. – Давай разберем его по частям… Ты, Кругликов, можешь сесть на место.

– «Чкалов – прирожденный испытатель, – начал с чувством читать Володя, – его стихия – опыт, эксперимент, исследования еще неизведанных возможностей. Раньше он испытывал лишь машины и свою смелость. Теперь он стал…»

– Хватит, хватит! – остановила его Юлия Львовна. – Я же тебя просила одно предложение…

– Пусть еще, еще прочтет! – закричали с парт. – Интересно…

– Тихо! Ему хватит и в этом разобраться. Раз уж сам столько взялся прочесть, пусть все разберет.

Володя прочел снова заданные фразы и, немного проплутав между дополнениями и определениями, добрался до истины, которую требовали правила синтаксиса.

– Вот, Дубинин, – сказала Юлия Львовна, – долго ты, признаться, плавал. Кое-как до берега добрался. Хочешь высоко летать, а пока что на земле спотыкаешься. Вот про Чкалова читаешь на уроках, хочешь, должно быть, стать похожим на него, а учиться стал хуже.

– А Чкалов тоже, наверно, не всегда уж на «отлично» отвечал, – возразил Володя.

– И тебе не стыдно, Дубинин, свою лень за Чкалова прятать! Когда и как Чкалов рос и как ты сейчас живешь? Если ты читал как следует про Чкалова, ты должен знать, что учился он превосходно. А как над собой Чкалов работал, когда свои силы почувствовал!.. На, Дубинин, бери свою книгу и обещай мне, что не будешь читать на уроках. Обещаешь?

– Нет, – последовал ответ. – Не удержусь.

– Ну, так я отниму у тебя ее.

– Что ж, отнимайте тогда. Я врать не люблю. Буду читать.

После уроков Юлия Львовна попросила Володю остаться и зайти к ней в учительскую.

– Послушай, Володя, – сказала ему Юлия Львовна. – Я очень ценю, что ты такой честный мальчик. Это – замечательное качество. Я сама привыкла тебе верить во всем. Но настоящий человек не должен бравировать, щеголять своими хорошими качествами: «Ах, какой я правдивый! Поглядите на меня, какой я честный!..» И потом, должна тебе сказать, Дубинин, что человек, который собирается сделать нечто нехорошее и прямо об этом заявляет, далеко еще не честный человек. Ты это пойми. Вот сегодня, например, в классе… Как ты мне ответил, когда я тебя спросила насчет книги? Послушать со стороны, так можно сказать: «Ах, какой прямодушный мальчик!» А, в сущности-то, ничего тут доблестного нет. Покрасоваться захотел?