Читаем Том 3 полностью

В делах воспитания я не отделяю прозаиков от поэтов, но более подробный разговор хочу все же вести о поэзии, конкретно — о жанре поэмы. Несколько лет назад среди прозаиков и теоретиков прозы возникли дискуссии о кризисе современного романа. Нечто похожее происходило и во взглядах на поэму как жанр, якобы изживший себя в силу быстрой изменчивости жизни, невозможности ухватить и закрепить ее закономерности. При этом ссылались на примеры ее распада, когда она представляла или обыкновенный цикл стихов, часто не связанных общей темой, или торбу, набитую множеством разноречивых строк.

Такие поэмы действительно были, но в них, а вернее по ним, еще нельзя усматривать какой-либо исторической закономерности. Во-первых, поэма никогда не была легким, делом. Степень ее организованности и значимости всегда зависела от самого поэта, от его творческой задачи, от его выбора — будет она лирической или эпической. Во-вторых, она никогда не была регламентирована, как, скажем, сонет, а менялась в зависимости от материала, от характера поэта, а значит, и от времени. У Александра Твардовского — «Василий Теркин» и «За далью — даль». Возьмем поэмы Есенина и Маяковского. Если «Анна Снегина», как поэма характеров, в том числе и характера самого поэта, построена на сюжете, то поэмы Маяковского, как правило, сцементированы самой личностью поэта, целеустремленностью личности.

Личность поэта — организующая сила поэзии со всеми вытекающими отсюда выводами. У поэзии нет более высокой задачи, чем рождение новой оригинальной личности. Сама поэзия как раз и есть доказательство того, что такая личность появилась. Можно сделать вывод: неудачи некоторых наших поэм, особенно лирических, надо отнести на счет или слабо проявленной личности, если она есть, или совсем не проявленной, если ее нет.

Поэма требует замысла как общего, так и в частях, с тем чтобы поэтические частности становились частью целого, как достоверность жизни, как логическая связь в развитии характеров или характера самого поэта. В этом непреходящая ценность поэмы. Она более документальна, потому что лирический момент, как частный документ, должен быть подтвержден чувством целого. Поэма — форма наиболее диалектическая, она требует движения и развития, ибо ищет правду.

В свете этих размышлений остановлюсь на двух поэмах — на лирической повести Валентина Устинова «Долина детства» и драматической поэме татарского поэта Ильдара Юзеева «Последнее испытание».

Валентин Устинов справедливо замечен как поэт размашистой силы, густых красок. В его стихах есть энергия жизни, смелость наблюдений. Уже по лирическим стихам заметно, что он тяготеет к развернутой метафоре, к изображению событий не минутных, а продолжительных. Поэтому вполне естественно его желание обратиться к форме лирического повествования. Кстати, поэма — почти всегда развитие и продолжение лирики поэта, как некий итог многих наблюдений и опыта.

Внешне сюжет кажется даже банальным. В литературе уже были ситуации, когда женщина, не дождавшись мужа с войны, выходила замуж за другого, а потом возвращался муж и разыгрывалась семейная трагедия. Но в том-то и дело, что похожие ситуации всякий раз становятся непохожими, когда действуют новые характеры. Поэт пишет о впечатлениях детства, но высвеченного поздним опытом, который позволил ему сказать печальную истину:

Есть у войны всегда начало,

Но нет конца!

Кстати, о поздней высвеченности в теме о детстве. Я знаю несколько неудач, объяснимых лишь тем, что авторы старались слишком буквально, опуская свой поздний опыт, и зоркость, вернуться к своему детству. Недавно я получил поэму тоже о военном детстве, в начале которой автор, уже имеющий книгу стихов, говорит:

Поэма как пламя жгучее,

В котором и смерть и жизнь.

Свободный, счастливый, могучий

Приходит ко мне реализм.

Нет, Устинов подобными декларациями не стал хоронить своего детства с первой строки, а попытался развязать тот узел, который война завязала на судьбе тети Даши, приютившей его, сироту, в трудное, голодное время. Из того же материнского, по существу, сострадания тетя Даша удержала около себя и Гурьяна, вернувшегося с войны на пепелище. У него тоже не было ни дома, ни семьи, а муж тети Даши, если бы ему вернуться, уже вернулся бы, но его не было. Так сошлись две судьбы, две неудачи, и сложили счастье. Поэт тонко замечает, что Гурьян в своем счастье стал скуповат на деньги, зато щедр к своей поздней любви.

Он не курил,

Не пил.

Сберкнижки,

Однако, тоже не имел.

Он все излишки и нелишки,

И серебро,

И просто медь

На тетю Дашу страстно тратил,

Ей покупал то шаль,

То платье.

И тетя Даша расцвела.

Она в те дни такой красивой,

Такой размашисто счастливой,

Такою щедрою была!

Но тут появляется прежний муж тети Даши — Яшка — в компании двух пьяных мордачей, отсидевших в тюрьме срок за хулиганство. Встреча Гурьяна и Яшки выписана поэтом суровыми и человечными красками. Дело дошло до топора…

Но в этот миг, —

до этих пор

Стоявшая спиною к схватке,

Склонившаяся над кроваткой, — она

вдруг повернулась к нам.

Взглянула,

тихая, прямая:

— Ты, Яша, зря так…

Понимаю…

Но только —

Перейти на страницу:

Все книги серии В. Фёдоров. Собрание сочинений в 3 томах

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики