Том 27. Письма 1900-1901

О больнице, которую Вы желаете построить, поговорим ^*, когда Вы будете в Москве. Лучше и толковее советчика, как д-р П. И. Куркин, Вы не найдете ^*нигде в свете. А если Вам мало его, то я предоставлю Вам смоленских врачей.

Что касается одесского дома ^*, то лучше всего обождать немного, обождать хотя один год, хотя полгода. Нужно, чтобы Вы сами побывали в Одессе и убедились в том, что Ваш дом и место около него стоят не 125 и не 200 тысяч, а не менее 300. Жить Вам придется еще много (по крайней мере, еще 60 лет), продать успеете так же, как успеете и прожить все денежки. Если найду какого-нибудь опытного и честного одессита, то поручу ему осмотреть и оценить Ваш дом, потом напишу Вам.

Пишите нам, пожалуйста, почаще, не забывайте нас. Если б Вы знали, как здесь в Ялте скучно, какая погода, серая и унылая!

Ну, храни Вас бог. Не забывайте.

Преданный

А. Чехов.

Книппер О. Л., 1 марта 1901 *

3309. О. Л. КНИППЕР

1 марта 1901 г. Ялта.

1 март.

Милая моя, не читай газет, не читай вовсе ^*, а то ты у меня совсем зачахнешь. Впредь тебе наука: слушайся старца иеромонаха. Я ведь говорил, уверял, что в Петербурге будет неладно ^*, — надо было слушать. Как бы ни было, ваш театр никогда больше в Питер не поедет ^*— и слава богу.

Я лично совсем бросаю театр, никогда больше для театра писать не буду. Для театра можно писать в Германии, в Швеции, даже в Испании, но не в России, где театральных авторов не уважают, лягают их копытами и не прощают им успеха и неуспеха. Тебя бранят теперь первый раз в жизни, оттого ты так и чувствительна, со временем же обойдется, привыкнешь. Но, воображаю, как дивно, как чудесно чувствует себя Санин! ^*Вероятно, все рецензии таскает в карманах, высоко, высоко поднимает брови…

А тут замечательная погода, тепло, солнце, абрикосы и миндаль в цвету… На Страстной я жду тебя, моя бедная обруганная актриска, жду и жду, это имей в виду.

Я послал тебе в феврале с 20 по 28-е пять писем и три телеграммы ^*; просил тебя телеграфировать мне, но — ни слова в ответ. От Яворской я получил телеграмму по поводу «Дяди Вани» ^*.

Напиши, до какого дня вы все будете в Питере. Напиши, актриска.

Я здоров — честное слово.

Обнимаю.

Твой иеромонах.

Кондакову Н. П., 2 марта 1901 *

3310. Н. П. КОНДАКОВУ

2 марта 1901 г. Ялта.

2 марта 1901.

Многоуважаемый Никодим Павлович!

Большое, сердечное Вам спасибо за книгу ^*. Я прочел ее с большим интересом и с большим удовольствием. Дело, между прочим, в том, что моя мать, уроженка Шуйского уезда, 50 лет назад бывала в Палехе и Сергееве (это в 3-х верстах от Палеха) у своих родственников иконописцев, тогда они жили очень богато; те, что в Сергееве, жили в двухэтажном доме с мезонином, громадном доме. Когда я сообщил матери содержание Вашей книги, она оживилась и стала рассказывать про Палех и Сергеево, про этот дом, который тогда уже был стар. По сохранившимся у нее впечатлениям, тогда была хорошая, богатая жизнь; при ней получались заказы из Москвы и Петербурга для больших церквей.

Да, народные силы бесконечно велики и разнообразны, но этим силам не поднять того, что умерло. Вы называете иконопись мастерством, она и дает, как мастерство, кустарное производство; она мало-помалу переходит в фабрику Жако и Бонакера, и если Вы закроете последних, то явятся новые фабриканты, которые будут фабриковать на досках, по закону, но Холуй и Палех уже не воскреснут. Иконопись жила и была крепка, пока она была искусством, а не мастерством, когда во главе дела стояли талантливые люди; когда же в России появилась «живопись» и стали художников учить, выводить в дворяне, то появились Васнецовы, Ивановы, и в Холуе и Палехе остались только одни мастера, и иконопись стала мастерством…

Кстати сказать, в избах мужицких нет почти никаких икон; какие старые образа были, те погорели, а новые — совершенно случайны, то на бумаге, то фольге.

Я «Геншеля» не видел и не читал ^*, таким образом, совсем не знаю, что эта за пьеса. Но Гауптман мне нравится, и я считаю его большим драматургом. Да и по игре, притом только одного акта, нельзя судить, а если играла Роксанова, то и подавно.

Мне все эти дни нездоровилось. Напал кашель, да такой, какого у меня давно уже не было.

Ваша книжка об иконописи написана горячо, даже местами страстно, и потому читается она с живейшим интересом. Несомненно, иконопись (Палех и Холуй) уже умирают ^*, или вымирают, и если бы нашелся человек, который написал бы историю русской иконописи! Ведь этому труду можно было бы посвятить целую жизнь.

Однако чувствует мое сердце, что я уже надоел Вам. К отлучению Толстого публика отнеслась со смехом ^*. Напрасно архиереи в свое воззвание всадили славянский текст. Очень уж неискренно или пахнет неискренним. Будьте здоровы и богом хранимы и по возможности не забывайте искренно Вас уважающего и преданного

А. Чехова.

Чеховой М. П., 2 марта 1901 *

3311. М. П. ЧЕХОВОЙ

2 марта 1901 г. Ялта.

2 март.