Том 26, ч.1

[XXI—1317] Мы видели не только, как капитал производит, по и как его самого производят и как он в качестве существенно измененного отношения возникает из процесса производства, как в этом последнем он получает свое развитие[156]. С одной стороны, капитал видоизменяет способ производства, а с другой стороны, это видоизменение способа производства и эта особая ступень в развитии материальных производительных сил представляют собой основу и условие самого капитала, предпосылку его собственного формирования.

Так как живой труд — в результате обмена между капиталом и рабочим — превращен в составную часть капитала и с первого же момента процесса труда выступает как деятельность, принадлежащая капиталу, то все производительные силы общественного труда принимают вид производительных сил капитала, совершенно так же, как всеобщая общественная форма труда выступает в деньгах в виде свойства некоторой вещи. Точно так же производительная сила общественного труда и его особые формы получают теперь свое выражение в виде производительных сил и форм капитала, т. е. овеществленного труда, вещественных условий труда, которые, в качестве такого обособившегося элемента, противостоят живому труду, персонифицированные в капиталисте. Здесь мы опять сталкиваемся с той извращенной формой отношения, которая выражается в том, что мы уже при рассмотрении денег обозначили как фетишизм[157].

Сам капиталист является властителем лишь в качестве персонификации капитала. (В итальянской бухгалтерии эта его роль капиталиста, персонифицированного капитала, неизменно противопоставляется ему просто как отдельному лицу, фигурирующему всего лишь в качестве частного потребителя и должника своего собственного капитала.)

Производительность капитала, — даже если рассматривать одно только формальное подчинение труда капиталу, — состоит прежде всего в принуждении к прибавочному труду, к большему количеству труда, чем то, которое необходимо для удовлетворения непосредственных потребностей. Капиталистический способ производства разделяет это принуждение с предшествующим способом производства, но осуществляет, применяет его в такой форме, которая в большей степени благоприятствует производству.

Даже если рассматривать это всего лишь формальное отношение, всеобщую форму капиталистического производства, которая является общей как для менее развитой его стадии, так и для более развитой, — даже в этом случае средства производства, вещественные условия труда — материал труда, средства труда (а также и жизненные средства) — выступают не как подчиненные рабочему; наоборот, рабочий подчинен им. Не он применяет их, а они применяют его. В силу этого они и являются капиталом. «Капитал применяет труд». По отношению к рабочему они выступают не как средства для производства продуктов — в виде ли непосредственных средств существования или же в виде средств обмена, в виде товаров. Наоборот, рабочий является для них таким средством, благодаря которому они и сохраняют свою стоимость и превращают ее в капитал, т. е. увеличивают ее, впитывая в себя прибавочный труд.

Уже в своем простом виде это вывернутое наизнанку отношение является олицетворением вещей и овеществлением лиц; ибо эта форма отличается от всех предшествующих тем, что капиталист господствует над рабочим не как носитель того или иного личного качества, а лишь поскольку он представляет «капитал». Его господство есть не что иное, как господство овеществленного труда над живым, как власть созданного рабочим продукта над самим рабочим.