[437] Наконец, обратный приток денег к исходному пункту может происходить и без того, чтобы это выражало уплату балансовой разницы; это может иметь место как 1) в том случае, когда баланс платежей уравновешивается, т. е. когда не приходится уплачивать деньгами никакой балансовой разницы, так 2) и в том случае, когда баланс не уравновешен и приходится уплачивать балансовую разницу деньгами. Смотри разобранные выше случаи. Во всех этих случаях безразлично, вступает ли, например, в отношение к F один и тот же S или не один и тот же. Здесь S представляет по отношению к F и F по отношению к S всю совокупность тех, кто продает ему и покупает у него (совершенно так же, как в том примере, где уплата балансовой разницы проявляется в обратном притоке денег). Во всех этих случаях деньги притекают обратно к тому, кто, так сказать, авансировал их процессу обращения. Они, подобно банкнотам, сделали в обращении свое дело и возвращаются к лицу, пустившему их в обращение. Здесь деньги служат только средством обращения. Те капиталисты, которые выступают последними, расплачиваются друг с другом, и деньги возвращаются таким образом к тому, кто первый пустил их в обращение.
Остается еще отложенный для дальнейшего рассмотрения вопрос: капиталист извлекает из обращения больше денег, чем он бросил в обращение[118].
[6) Значение «Экономической таблицы» в истории политической экономии]
Вернемся к Кенэ.
А. Смит не без иронии цитирует гиперболическое высказывание маркиза Мирабо:
«Со времени возникновения мира были сделаны три великих открытия… Первое из них, это — изобретение письменности… Второе, это — изобретение» (!) «денег… Третье, это — «Экономическая таблица», которая является результатом первых двух изобретений и завершает их» (перевод Гарнье, том III, книга IV, глава 9, стр. 540) [Русский перевод, том II, стр. 224–225].
На самом же деле это была попытка представить весь процесс производства капитала как процесс воспроизводства, а обращение — только как форму этого процесса воспроизводства; денежное обращение — только как момент обращения капитала; вместе с тем это была попытка включить в этот процесс воспроизводства происхождение дохода, обмен между капиталом и доходом, отношение между воспроизводительным и окончательным потреблением, а в обращение капитала включить обращение между производителями и потребителями (в действительности — между капиталом и доходом); наконец, это была попытка представить в качестве моментов процесса воспроизводства обращение между двумя большими подразделениями производительного труда — между производством сырья и промышленностью, — и все это в одной «Таблице», которая фактически состоит всего лишь из пяти линий, связывающих шесть исходных точек или же точек возврата. Эта попытка, сделанная во второй трети XVIII века, в период детства политической экономии, была в высшей степени гениальной идеей, бесспорно самой гениальной из всех, какие только выдвинула до сего времени политическая экономия.
Что касается обращения капитала, процесса его воспроизводства, различных форм, которые капитал принимает в этом процессе воспроизводства, той связи, которая существует между обращением капитала и общим обращением, следовательно, что касается не только обмена капитала на капитал, но и обмена между капиталом и доходом, — то Смит на деле лишь воспринял наследие физиократов и дал более строгую классификацию и детальное описание отдельных статей инвентаря, но едва ли изобразил и истолковал процесс в целом так правильно, как он был — по общему замыслу — намечен в «Экономической таблице», несмотря на ошибочные предпосылки Кенэ.
И если, далее, Смит говорит о физиократах:
«Их труды, без сомнения, оказали известную услугу их стране» (там же, стр. 538) [Русский перевод, том II, стр. 224],
то это до нескромности скромная оценка значения такого, например, человека, как Тюрго, который — в смысле прямого влияния — является одним из отцов французской революции. [437]
[Глава седьмая]
ЛЕНГЕ
[Ранняя критика буржуазно-либерального взгляда на «свободу» рабочего]
[438] Linguet. Theorie dos Loix Civiles etc. Londres, 1767.