Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

Николай Николаевич Асеев Собрание сочинений в пяти томах Том 2. Стихотворения и поэмы 1927-1930

Столичная лирика

1928

Послание критику

Московские липы
цветут
на залитых жаром
бульварах.
Все лица
на резком свету:
июль
беспощаден
и ярок…
Вчера
налетел на меня
мой критик,
обиженный мною.
Он,
ножками
зло семеня,
ко мне
повернулся спиною.
Он в сторону
прыгнул блохой,
и видимо было
по роже –
какой
человек я плохой,
какой
человек он хороший!
О, злостью сведенный
педант,
надутый обидой
филистер,
взгляни без тоски
хоть сюда,
на
медом плывущие
листья!
Сильней
этот запах втяни –
густой
и счастливый,
как детство,
и рифма
тебя осенит,
как первое слово
младенца.
И если
цветенья игра
тебя
обоймет
и затронет, –
клянусь
не писать эпиграмм,
зарыться
в безмолвии хроник.
Я путь
уступаю тогда, –
иди
циркулярствуй
и шефствуй,
клянусь –
не бесславить
года
твоих
триумфаторских шествий.
Но нет!
Раздувается спесь
индючьего
сизого зоба.
и
песню –
какую ни спеть –
не слышит
глухая особа!
И вновь
разгораются прения:
он
скучно заспорит,
и тут,
хоть
и без его одобрения,
московские липы
цветут.

1927

Сухой доклад о жажде светлых речных прохлад

В окно
глядятся листики…
Пейзаж –
как в беллетристике.
Покуда
глазу видимо,
он жаром
залит прочно,
как будто
весь он выдуман
полистно
и построчно.
Дрожит
под солнцем
знойный вид,
как автор
в жажде славы,
и даже
Кремль норовит
отдельно
плавить главы.
Постой!
Хоть ты и урбанист,
но если –
город душит,
напрягши мускулы,
рванись
из-под бетонной
туши.
Асфальт,
железо
и стекло,
все –
липким потом истекло.
Из городского
барахла
в речную зыбь
и свежесть,
в раскат
и лень
речных прохлад
плечом и грудью
врежусь;
под деревянную
бадью,
под
синих брызг
мониста…
А критик –
пусть зовет
судью
и судит
урбаниста.

1928

Предгрозье