Заброшенное святилище на склоне горы, затянутое плющом и кустарником. Появляется Люций, карабкающийся по камням. Садится на камень, спиной к святилищу, не замечая его. Бросает на землю суму.
Люций. Люцилий, иди сюда! Здесь мы отдохнем.
Появляется Люцилий. Садится спиной к святилищу рядом с Люцием.
Люцилий. Уф! Где же оно, Люций? Сколько еще идти?
Люций. Видать, совсем близко. Здесь заночуем, выспимся, к утру будем там.
Люцилий. Позаросли все тропки. А почему никто не ходит, Люций?
Люций. Позабыли дорогу.
Люцилий. Если бы не старик, и мы бы о нем ничего не знали, о святилище. Ничего не скажешь, повезло нам. Любое желание, Люций?
Люций. Любое.
Люцилий. А ты помнишь точно, как он говорил?
Люций. Конечно, помню. Подойти с чистыми помыслами. Душа чтобы была без зависти, без корысти. И громко вслух сказать, чего хочешь.
Люцилий. Это очень просто!
Люций. Проще не придумаешь. Вот, говорят, в Тирепте на алтаре Деметры, тоже сбываются желания. Но сперва нужно достать три скрупулы пепла аравийского Феникса, смешать его с пеплом одного животного плавающего и одного ползающего, завязать все в мешочек и каждую ночь класть мешочек под голову. А потом сказать «Тетра Метра Деметра» и просыпать пепел на четыре стороны света, а потом уж идти просить.
Люцилий. Это куда как сложнее!
Люций. И дольше.
Люцилий. Но если выгорит, заживем, Люций!
Люций. Конечно, заживем. А ты во всем уверен?
Люцилий. Своими ушами слышал, как звенит у нее в тряпках. Зашила в платье, старая, думает, что никто не догадается. Как удар ее хватит, а рядом — никого, кроме меня. Я все быстренько распорю да обратно зашью. Как будто ничего и не было. Братья придут, кинутся смотреть, а я скажу: «Чего ищете? Все наврали люди про нашу безумную матушку, что колдовством наворожила она золото». Да сколько б его там ни было, Люций, все мало! Куда мне до тебя… Вот ты и верно, дело придумал.
Люций. Конечно, земля и стада — это лучше золота. Каждый год с прибытком. Когда его корабль потонет, что ей останется делать? Итак, отец дал ей сроку только до ближайших терминалий, а там уж — отцово слово, отцова воля. Я ему нравлюсь — и ловок, и связи имею.
Люцилий. Давай, я тебе скажу, что придумал, Ты — это святилище, а я вот к тебе обращаюсь.
Люций. Ни слова.
Люцилий. Теперь ты попробуй.
Люций
Люцилий. Прекрасно! Ведь он и впрямь пират…
Люций. А мать твоя и впрямь безумна…
Люцилий. Теперь можно и подкрепиться. Где там твой козий сыр?
Люций. И твой бурдючок тоже вынимай!
Люцилий. Сыр бы, конечно, хорошо пожарить. Соберу-ка я хворосту.
Юпитер Всеблагой!
Люций. Что? Где?
Люцилий. Там.
Люций оборачивается и тоже видит святилище. Роняет бурдюк.
Люций. Это все ты, голова тыквенная! «Давай, попробуем!..»
Люцилий. Оно все слышало.
Люций. Все твои чистые бескорыстные помыслы.
Люцилий. Сам-то хорош.
Молчат.
Люций. Что будем делать?
Люцилий. Давай спустимся вниз. А завтра снова поднимемся.
Люций. И что?
Люцилий. За ночь оно нас забудет. И подумает, что пришли другие.
Люций. Это только ты, осел, за одну ночь можешь все забыть. У богов память длинная.
Люцилий. Что же делать?