Том 2. Проза

Таковое обнаружилось за стулом, на котором обычно восседал брат. Задвинув стул назад, Дэн просиял. До открытия «Конвульсии» еще оставался целый час. До приезда хозяина и того больше. Недолго думая, Дэн запустил руку в денежный ящик: наощупь должно было с лихвой хватить на час игры по крупной в ближайшем игровом зале. Засунув деньги в конверт, Дэн испытал облегчение. Даже если он проиграет все до последней копейки, выручки от реализации товара с лихвой хватит, чтобы покрыть недостачу.

Стоя в пробке у выезда на Митино, Миша в последний раз взвешивал в голове все детали продуманной им операции. Ключевую роль в ней предстояло сыграть обыкновенному замызганному белому конверту. Несмотря на свой затрепанный вид, конверт имел на себе отпечатки только двух человек — Даниила Углакова и Викентия Зямзикова. При наличии внутри конверта крупной дозы синтетического наркотика совокупность данных навела бы даже самого туповатого следователя на совершенно однозначную схему реализации запрещенных препаратов в окрестностях клуба «Конвульсия». А то, что подобные препараты реализовывались, стало бы очевидным после событий, которые сегодня ночью должны были разыграться в клубе. С Зямзиковым пора было кончать. Даже у неразборчивого по долгу службы Миши нелепая фигура вождя «Золотой орды» — нечесаные лохмы и борода, сомнительные татуировки на бицепсах, дурацкий архиерейский крест на шее — вызывали непроизвольное отторжение. С таким вождем о публичности не приходилось и мечтать. Зямзиков принадлежал прошлому. Современному национал-патриотизму полагалось иметь другое лицо. Например, такое, как у этого верткого малого Хрякина, всегда хорошо причесанного и гладко выбритого, владеющего приятным парикмахерским обращением. «Однозначно», — решил Миша и, газанув, ловко вписался в щель между «газелью» и замешкавшимся «гольфом».

Как только Антон вернулся из пельменной, Дэн перепоручил торговую точку брату и направился легким шагом туда, где неутомимо крутятся колеса фортуны.

Дождавшись, когда брат удалится на безопасное расстояние, Антон включил Гребенщикова и полез в тайник за стулом. К его изумлению он обнаружил в углублении впиханный туда ящик «Миллера». Вернув пиво на стеллаж, Антон поспешно кинулся проверять тайник — не порылся ли там брат. Вскоре он успокоено вздохнул: заветная тетрадь лежала на месте, запечатанная для надежности воском.

Взяв гелевую ручку, Антон открыл тетрадь на последней исписанной странице и сделал глубокий вдох. Трепет творчества охватил его тело, волшебный, тайный мир предстал перед его очами. Голова его парила среди облаков, а где-то в бездне, рядом с подошвами его кроссовок, ползали карлики, в которых любой микробиолог распознал бы Дж. Р. Р. Толкиена, Р. Желязны, Н. Перумова и С. Лукьяненко.

Вонзив перо в страницу, Антон продолжил:

«…и вот что еще я скажу тебе, Гурбунд, — тот, кто истинно служит Темной Силе, ближе нам, Светлым, чем тот, кто продает себя за деньги, власть или подчинившись духу века.

— Твои слова звучат для меня странно, премудрый Ахинеон! — изумился Гурбунд, взирая на величественную фигуру мага, сжимавшую в руке светоносный посох. — Разве не учили нас унунуры, что Тьма и Свет никогда не смешиваются?

— Ты хорошо усвоил уроки унунуров, воин! — улыбнулся маг. — Но знай, Свет может впасть в Тьму, и Тьма узреть Свет, но тот, кто предпочитает прозябать в разделяющей их серости, становится добычей скитающихся демонов-самозванцев, искушающих ложью и миражами. Им уготована страшная участь, которая настигает их причудливыми путями.

И с этими словами величественная фигура старца растворилась под сводами пещеры, оставив Гурбунда в глубочайшей задумчивости».

В это мгновение в закрытое окно ларька, на котором висела табличка «Открыто», постучали. Неохотно спрятав тетрадь на место, Антон открыл форточку. Стучался хорошо знакомый Антону патриот: верткий и кудрявый, как пудель. Рядом с ним стояли пара патриотов покрепче, явно привлеченные в качестве тягловой силы.

— Значит так, клоун, — протявкал пудель. — Мы сегодня гуляем. Десять «Богородской» по ноль семь, четыре ящика «Балтики» и два — «Миллера». Это для вождя, он у нас говна не пьет.

— «Миллера» только один остался, — сообщил Антон.

— Ну давай один, — неохотно согласился золотоордынец.

КОНЕЦ

2006

Бог больше не живет в ЖЖ

Однажды Бог подумал: «Почему бы Мне не завести аккаунт в Живом Журнале?»

«В конце-то концов (так думал Бог), это вполне современный способ общения с людьми — ничем не хуже огненного столпа или горящего куста (кстати, отличная идея для Моего юзерпика!)».