Том 2. Повести

Площадка перед пультом казначея была вся заполнена людьми, и когда отворяли дверь, можно было видеть, что и коридор забит до отказа.

Бойкий Арнольд Ракоци в страхе бросился к председателю.

— Удивительные вещи происходят, — доложил он, запыхавшись. — Кажется, весь мир примчался сюда, чтобы взять свои деньги из банка. Это неестественно, господин председатель. Что нам делать?

— Э, чепуха, — пренебрежительно бросил Колоши. — Что делать? Платите. Наш банк устойчив, как скала, и оттого, что на несколько человек больше, чем обычно, заберет свой капиталец…

В этот момент в соседнем помещении, где помещалась выплатная касса, послышался страшный треск, вслед за которым поднялся дикий шум, так что можно было подумать, что там сражаются индейцы.

Колоши содрогнулся.

— Сходите посмотрите, что там происходит. Ракоци выбежал из кабинета и тут же вернулся; выходил он розовощеким юнцом, а вошел бледный и растерянный.

— Вкладчики вне себя от возбуждения и нетерпения. Они выломали дверь, господин председатель!

Тут уж и Колоши побелел как мел и выбежал за дверь взглянуть на происходящее. Казначей утихомиривал толпу дрожащим, но любезным голосом:

— Подождите, прошу вас, господа, пока дойдет до вас очередь. Так нельзя. Никакой беды не случилось, прошу покорно. Всем будет выплачено, всем, всем.

Колоши моментально оценил положение, как опытный полководец в минуту опасности.

Бегите в ратушу за полицейскими, которые поддержали бы здесь порядок, и попытайтесь по дороге собрать информацию о том, чем вызвана эта история.

Потом он обратился по-французски к казначею:

— За этим кроется какой-то маневр. Дьявольская затея. Достаточно ли у нас наличных денег?

— До известной степени.

— Не следует пугаться. Нужно позаботиться о восполнении. Я займусь этим.

— Оплачивать ли суммы, положенные как срочные вклады? — спросил казначей.

— Пока — да, из тактических соображений, дабы вернуть к нам доверие, поколебленное подлым и загадочным образом.

Колоши обнаружил большое присутствие духа, и все же он сидел как на иголках, пока не прибыли полицейские, которые стали допускать клиентов к решетке кассы по одному.

Вслед за ними вернулся и Арнольд Ракоци; лицо его было в поту, но имело важное и загадочное выражение.

Председатель позвал его к себе в кабинет.

— Узнали что-нибудь?

— Все.

— Ну же! — нетерпеливо притопнул ногой председатель.

— Все это проделки разбойника Апро, сапожника.

Колоши выругался:

— Черт побери! Я сразу должен был бы догадаться! Ведь он угрожал мне… Что же он сделал?

— Он выставил сегодня утром в витрине своей лавки вкладную книжку нашего банка на две тысячи форинтов и объявление, что книжка срочно продается за полторы тысячи.

Председатель нервно покусывал усы.

— Вот как?.. Гм… Какая невероятная изобретательность заключена в этой косматой голове! Да он просто поджег нас! И надо же еще, что книжка эта — мой подарок. Я готов сам себе надавать пощечин. Ну и хитрая же бестия!

На память ему пришли слова сапожника: «Теперь очередь вашего благородия спуститься на ступеньку ниже. И тогда мы все же где-нибудь встретимся».

— Так нет же, не встретимся! — проворчал он про себя. — И я не спущусь на ступеньку ниже.

— Не прикажете ли чего-либо, господин председатель.

— Ну, и что стало дальше с этой книжкой? — спросил Колоши.

— У витрины собралась толпа, родилось подозрение, по городу разнеслась зловещая весть, и вот здесь, в соседней комнате, как вы изволили видеть, — продолжение этой истории. По дороге мне повстречался начальник телеграфного отделения: он сказал мне, что они не справляются с отправкой телеграмм, в которых все извещают своих знакомых, живущих окрест, что их деньги в опасности.

— Дьявольщина! Это нехорошо, — проговорил председатель, мрачно глядя перед собой. — Такое потрясение может просто-напросто разорить нас, если мы смело не выступим против него. А где сейчас эта книжка?

— Все там же, в витрине, и сейчас на нее глазеют.

— Сходите быстренько туда с каким-нибудь практикантом и выкупите ее. Первое дело в хирургии — это извлечь из тела пулю, причинившую рану. Но захватите с собою также двух солидных свидетелей, из заинтересованных лиц, чтобы они сами увидели, как бессовестно мистифицировал их сапожник. Постойте, постойте, Ракоци! Погодите, я напишу телеграмму в Будапешт, в Кредитный банк. Ночью я выеду в столицу, ибо заранее можно предвидеть, что нам понадобится поддержка. По дороге отправьте и телеграмму.

Колоши испортил четыре или пять бланков, прежде чем сформулировал текст. А какие дрожащие, косые вышли буквы, словно писала их сама его мятущаяся душа!

Умная мысль была взять с собою двух свидетелей; оба сразу же нашлись: честный Унош Херенци, известный тем, что любил во всем доискиваться правды, но никогда не находил ее, и Болдижар Хортян, уникум в своем роде: он был с теми, кто поносил банк, и с теми, кто верил в него.