Том 2

— Осторожней, Федя. Не горячись. Приходи завтра в мельницу, после ужина…

— Буду, — твердо ответил Федор.

…На следующий день хоронили мать.

А ночью кто-то тихо и одиноко шел по кладбищу. Остановился у свежего холмика могилы, опустился сначала на колени, а потом упал ничком. Это был Федор. Никто не видел — плакал он или нет.

Ночь была темная и тихая. Невдалеке сверкнули два волчьих глаза. Завыла собака, почуяв волка. Вдали прозвучал выстрел. Может быть, убили волка, а может быть — человека. В тысяча девятьсот двадцать первом году все могло быть.

Глава четвертая

В селе Оглоблино тишина. Огней не видно: Кучум приказал не зажигать ламп «до особого распоряжения».

На краю села, в тесной избе, отряд бандитов обсуждал «текущий момент». За столом — Кучум, Дыбин и Ноздря, около них, сбоку, винтовки. Другие бандиты расположились на лавках, на полу. В плотном табачном дыму лиц почти не видно. Изредка кто-нибудь ругнется или нечаянно стукнет прикладом винтовки о пол. Но все слушали Кучума внимательно.

Командир отряда бывший подпрапорщик Кучум произведен Мамонтовым в капитаны. Он весь черный: усы и брови — смола. Глаза — исподлобья. Сухой, жилистый и высокий, с отточенными острыми скулами, в полной офицерской форме, он говорил стоя, обводя острым взглядом «солдат зеленой армии»:

— Сколько коммунистов в любом селе? Один-два, от силы три. Если мы уничтожим коммунистов в селах, то Советы будут в наших руках. Наша задача: ни одного коммуниста не оставлять, ни одного активиста, ни одного бывшего добровольца! Вот так. Они — предатели крестьянского сословия! — Жилистые сильные ладони он вдруг сжал в кулаки и продолжал сухим, чуть хриповатым голосом: — Андрюха Вихор собирается против нас. Паховка вся за коммунистов. Гараська Полынков к Андрюхе шляется каждый день. Этих в расход! Никакой пощады никому, кто против нас! — Он чуть передохнул и закончил: — Задача эта неотложная. Это — приказ. — И стукнул кулаком о стол.

— Зажечь Паховку! — выкрикнул кто-то.

Загалдели одобрительно.

Дыбин поднял руку. Все притихли. Когда он встал, маузер в деревянной кобуре стукнулся о край стола. Игнат был в офицерском френче английского покроя, перетянутый широким ремнем с портупеей. Густые волосы зачесаны назад, губы тонкие, прямые, глаза глубокие, серые, красноватые, как от бессонницы. Весь он какой-то выхоленный, выглаженный. Только ямочка на подбородке будто выжжена жигалом. Здесь он умнее всех и хитрее. Со стороны казалось: он не командовал и не хотел командовать, но на самом деле руководил и самим Кучумом.

— Главное, — начал Дыбин, — не дать мужика коммунистам. Беспощадность к коммунистам надо сочетать с агитацией за новую власть.

Какая эта «новая власть», вряд ли кто знал из этой шайки, и Дыбин это понимал.

— Ошибкой Краснова, — продолжал он, — было то, что он прозевал Царицын. Раз. Вторая ошибка: дал раздробленным отрядам объединиться в Красную Армию. Два. Третья и главная ошибка: в тылу у коммунистов не было боевых, подвижных, мелких отрядов для уничтожения продотрядов. Три! Теперь обстановка требует организации новой, зеленой армии, неуловимой. Никогда нельзя будет уничтожить такую армию, ибо она будет находиться в своей крестьянской стихии, как рыба в воде. Это не то, что отряды, которым надо было обязательно объединиться. Эта армия — вооруженный народ! Вот что такое будущая зеленая армия из мелких групп… На днях, — продолжал он после короткого раздумья, — приедут к нам из других сел еще тридцать восемь партизан. Это точно. Будет большой отряд. При надобности он будет рассыпаться мелкими группами или объединяться для удара по приказу нашего храброго командира, — он посмотрел на Кучума. — Мужики пойдут за новую власть. Пойдут потому, что мы, социалисты-революционеры…

При этих словах кто-то шумно зевнул, с потягом. Дыбин помолчал, посмотрел в сторону зевавшего и снова продолжал:

— Мы, социалисты-революционеры, не разъединяем мужика на классы, а объединяем в одно крестьянское сословие. Этим мы защищаем русское крестьянство. И только нам, нашей власти, будет помощь от Америки и Англии. Много мужиков — за Советы. Ладно. Мы тоже за Советы, но… без коммунистов. Таким образом, быстрое уничтожение коммунистов…

— Что мы размусоливаем! — неожиданно для всех рыкнул Васька Ноздря. — «Ошибки, ошибки, новая власть да новая власть…» К черту ошибки!.. — Он засыпал матерщиной. — Мы тут митинги разводим, агитацию всякую, а там Андрюха Вихор с Федькой Варягом. И еще будут. Изничтожать надо. — Он положил увесистые кулаки на стол, сел и сказал в добавление: — Я уж пробовал агитировать. Черт их сагитирует. — И выкрикнул: — К чертям там о всякой власти! Хватит нас обрабатывать!

— Вот это дает! — поддержали его сразу двое от двери.

Дыбин развел руками, а Кучум, незаметно толкнув его в бок, приказал:

— Гараську за агитацию — в расход, завтра. Взять Варяга, завтра же!

Все шумно одобрили приказ. Когда загалдели про Варяга, то один из бандитов, еще безусый парень лет девятнадцати, встал с пола и прокричал в общем гвалте:

— Федьку к нам надо тянуть!