Том 2

— Бесс, ты меня изумляешь! Вот не предполагал, что ты так предусмотрительна! — Я предусмотрительнее, чем вы полагаете, сэр, — ответила ему жена, лукаво улыбаясь. — Но такова моя воля, и вы обязаны ей подчиниться, во всяком случае — на этот раз. Эффингем рассмеялся, но, по мере того как цель про¬ гулки становилась ближе, молодые супруги, как бы по обоюдному согласию, переменили тему разговора. Они подошли к небольшому ровному участку, где ко¬ гда-то, на протяжении долгих лет, стояла хижина Кожа¬ ного Чулка. Теперь участок, полностью очищенный от вся¬ кого сора, был красиво выложен дерном, и трава на нем, как и повсюду вокруг, под влиянием обильных дождей вы¬ росла густая и яркая, как будто над этим краем прошла вторая весна. Небольшая зеленая площадка была окруже¬ на каменной оградой, и, войдя в маленькую калитку, Эли¬ забет и Оливер, к удивлению своему, увидели, что к огра¬ де прислонено ружье Натти. На траве подле ружья раз¬ леглись Гектор со своей подругой, как будто сознавая, что, хотя многое здесь переменилось, все же осталось немало старого и привычного. Сам охотник, вытянувшись во весь свой длинный рост, лежал прямо на земле подле белого мраморного камня и отгибал в сторону пучки травы, пыш¬ но разросшейся на этой почве и вокруг основания кам¬ ня, — очевидно, Натти хотелось разглядеть вырезанную на камне надпись. Рядом с этим простым надгробием стоял богатый памятник, украшенный урной и барель¬ ефами. Тихо ступая по траве, молодые люди приблизились к могилам так, что охотник их не слышал. Загорелое лицо старика подергивалось гримасой душевной боли, он уси¬ ленно моргал глазами, как будто что-то мешало ему ви¬ деть. Немного погодя Натти медленно поднялся с земли и громко произнес: — Ну, надо полагать, все сделано как следует. Что-то тут написано, только мне не разобрать, но вот трубка, то¬ магавк и мокасины вырезаны отлично, а ведь небось че¬ ловек, который все это сделал, сам ничего из этих вещей и в глаза никогда не видел. Эх, эх! Вот они лежат оба ря¬ дом-неплохо им здесь... А кто положит в землю меня, когда пробьет и мой час? — Когда наступит этот горький час, Натти, у тебя най¬ 884

дутся друзья, чтобы отдать тебе последний долг, — прого¬ ворил Оливер, тронутый словами старого охотника. Натти обернулся и, не выказав удивления — манера, перенятая им у индейцев, — провел рукой по лицу, как будто этим жестом стирая все следы грусти. — Вы цришли взглянуть на могилы, детки, а? — спро¬ сил он. — Йу что ж, на них приятно поглядеть и молодым и старым. — Надеюсь, тебе нравится, как все здесь сделано, сказал Эффингем. — Ты больше всех заслужил, чтобы с то¬ бой по этому поводу советовались. — Ну, я не привык к ^богатым могилам, — возразил охотник, — так что это неважно, по вкусу они мне или нет, и советоваться со мной толку мало. Вы положили майора головой на запад, а могиканина — головой на восток, так, мой мальчик? — Да, сделали, как ты желал. — Вот и хорошо, — сказал охотник. — Они ведь дума¬ ли, что после смерти пойдут разными дорогами, но мы знаем, что тот, кто стоит над всеми, в свое время соединит их —он сделает белой кожу мавра и поставит его рядом с принцами. — В том не приходится сомневаться, — ответила Эли¬ забет, решительный тон которой сменился мягким и груст¬ ным. — Я верю, что когда-нибудь мы снова все встретимся и будем счастливы вместе. — Это правда, детки, мы встретимся потом? Это прав¬ да! — воскликнул охотник с необычным для него жаром. — Думать так утешительно. Но, пока я еще не ушел, я хотел бы знать, что рассказали вы тем, которые, словно голуби весной, так и летят сюда, — что рассказали вы о старом делаваре и о храбрейшем из белых, какой когда-либо бро¬ дил по этим горам? Эффингем и Элизабет удивились внушительному и торжественному тону, каким Кожаный Чулок произнес эти слова, и приписали это необычности обстановки. Моло¬ дой человек повернулся к памятнику и прочел вслух: — «Вечной памяти Оливера Эффингема, эсквайра, майора его величества шестидесятого пехотного полка, солдата испытанной храбрости, верного подданного, чело¬ века чести и истинного христианина. Заря его жизни про¬ шла в почестях, богатстве и силе, но закат ее был омрачен бедностью, людским забвением и недугами, и единствен¬ 57 Фенимор Купер. Том II 885