Том 2

Боевая,
Во всем умелая,
Ты в одном у меня сдаешь:
Что ни выскажу, что ни сделаю
Все чего-то недопоймешь.

Вот беда!..
Не прийти к разладу бы,
Не нажить бы с тобой нам зла...
Что-то, милая, сделать надо бы,
Чтоб меня ты во всем поняла.

Черноспелую брать смородину
И грибы собирать в лесу —
Повезу я тебя на родину,
В даль сибирскую повезу.

Птичий посвист
В лесу послышится,
И когда ты пойдешь тропой,
Закачается, заколышется
Небо синее над тобой.

В тень присядешь,
В лесу — несмелая,
И услышишь ты:
«Чек… чёк… чёк», —
Это ягода переспелая
В тихий падает родничок.

Тронут сердце
Находки частые…
Тут черника…
А там опять
Грузди, белые, разгубастые,
В прятки вздумали поиграть.

А поверх,
Заручась согласием,
Молодую не тронув ель,
Двум соседям — березе с ясенем
Кружит голову белый хмель.

Может статься,
Наш край открывая,
Скажешь, ссору успев забыть:
— Милый мой, я тебя понимаю…—
Как задумано, так и быть.

* * *

Поезд замер
И бросил клич свой…
Я шутливо сказал жене:
— Мы приехали,
Ваше Лиричество,
Чемоданчик доверьте мне.

Эта станция узловая,
Называют ее Тайгой…
От нее до речонки Яя
Остается подать рукой.

За билетами,
За плацкартами
Не бегу к большому окну,
Не помахиваю мандатами,
На дежурного бровь не гну.

Где-нибудь
И пошел в атаку бы,
Ну, а здесь, в стороне родной,
Тсс! — мигаю
И палец на губы:
Дескать, молча иди за мной.

Тут я вспомнил
Приемы детские,
Чтобы «зайцем» пуститься в путь…
— Мы покажем корреспондентские!
Нет! О них ты совсем забудь!

Есть у страха
Своя гипербола…
Помню, в детстве, я ехал так, —
Было детство мое и не было
Никаких охранных бумаг.

В четком ритме
Движенья быстрого
Я рассказывал, где бывал, —
Словно жизнь свою перелистывал
И углы страниц загибал.

* * *

И пригорок,
И спад овражковый
Лишь успели мы с ней пройти —
Луг саранковый и ромашковый
Забелел на нашем пути.

Поглядев,
Как над всею местностью
Мотыльков мельтешила тьма,
Побледнел я смертельной бледностью:
Мне припомнилась та зима.

Снег кружился
Над лошаденкою,
Над кустами этих лугов,
Над притихшим в санях мальчонкою —
Безобиднее мотыльков.

Снег кружился:
Шутил, пошучивал
И, скрывая дороги даль,
Все сильнее, все злей закручивал
Небывалой пурги спираль.

Скрылось все,
Даже хвост кобылий…
Подгоняющая лоза,
Дрогнув, выпала,
И застыли
Слезы крупные на глазах.

И позднее,
Когда глубоко
Когти белые в грудь впились,
Думал холодно и жестоко,
Как проживший долгую жизнь.

Думал:
«Нет, не покину сани я,
Чтоб потом… не искала мать…»
И мальчишеское сознание
Торопилось все наверстать.

И всей волею,
И всей силою
Свое будущее призвал…
Жил, работал-
Встретился с милою…
И впервые поцеловал.

Между встречей и расставанием,
Помню, пробил мой горький час..
Только вместе с моим сознанием
Милый образ ее погас.

Не пойму,
Как меня увидели
В той пурговой глухой ночи?!
Отогрели меня строители
На горячей большой печи…

Я сказал ей,
Глядевшей с робостью,
Что меня — и не та одна! —
Наградила пурга суровостью,
Ну, а нежность дала весна.

Мы отметили
День прибытия,
Потому что с этого дня
Для нее началось открытие
Края нашего и меня.

1952