Том 2

Сильвия. Не понимаю.

Дагмара. Шокирует? (Насмешливая торжественность.) Салон актрисы Дагмары! Хотите есть?

Сильвия молча отказывается.

Американка — значит, пьете. У меня есть чудный финь-шампань.

Сильвия. С утра?..

Дагмара. Надо или не надо?

Сильвия. Надо, пожалуйста.

Дагмара уходит.

О, эти русские! Как они опустились.

Дагмара возвращается.

Шебурский скоро будет здесь?

Дагмара. Шебурский? Кто такой Шебурский?

Сильвия(изумление). Что? Я не туда попала?

Дагмара. Туда, туда. Пейте, и я с вами. Вчера был бедлам. О господи, не могу проснуться. Но кто же этот Шебурский? Ах, да. Понятия не имею, не знаю, когда он заявится. Разве они мне говорят? Они мне ничего не говорят. Потом, их так много, что я всех путаю. Ей-богу, мне кажется, что я присутствую на фантастическом спектакле. И в конце концов моя роль окажется самой жалкой. Это клуб фаталистов. Не понимаете? Люди, которые играют судьбой. Сумасшедший дом. Иногда я просыпаюсь утром и думаю — конец, бегу — и остаюсь.

Сильвия. Я вас понимаю.

Дагмара. К политике я совершенно безучастна. Может быть, эти сумасшедшие люди затевают что-то ужасное, но я смеюсь над ними, мне хочется любви. Вы слыхали, как поет Вертинский?[71] Он пел у нас на Петровке в кафе.

«Я сегодня смеюсь над собой.
Мне так хочется счастья и ласки,
Мне так хочется глупенькой сказки,
Детской сказки про сон золотой».

Вот ваш Шебурский.

Шебурский стоит в дверях.

Мишель, не смотрите на меня, я прямо с постели. Бегу — и остаюсь. (Уходит.)

Шебурский(целует Сильвии руки). Наконец- то…

Сильвия. Начинаю верить, что мне не придется возвращаться в Вологду. Мой старик тоже собирается в Москву.

Шебурский. Час близится.

Сильвия. Я знаю. Почему мы здесь встречаемся?

Шебурский. К вашим мне носа показывать нельзя. Я теперь начальник штаба одного советского полка. Знали бы вы, как называется этот полк!

Ладогин(из-за двери). Можно?

Шебурский. Кто? Где? Матрос?

Ладогин. Матрос.

Дагмара(в дверях). Мишель, это ко мне. (Ладогину.) Подождите, я не одета. (Скрывается.)

Ладогин(вносит чемодан). Вещички принес.

Шебурский. Что же ты, братец, матрос, а спекулируешь.

Ладогин. Партия анархистов экспроприирует только крупный капитал и стоит за свободную розничную торговлю.

Шебурский. Серьезно?

Ладогин. По программе князя Кропоткина[72].

Шебурский. И много ты на этой программе зарабатываешь?

Ладогин. Покуда есть остатки прошлого — жить можно.

Шебурский. «Покуда»… А откуда ты знаешь, что я остаток прошлого?

Ладогин. Рыбак рыбака…

Шебурский. Значит, ты и себя считаешь остатком прошлого?

Ладогин. Наша братва томится в подвалах Чрезвычайки. Мы с этим новым миром в контре.

Шебурский. Да, Дзержинский вас прижал.

В прихожей голоса.

Дагмара(в дверях, Ладогину). Миленький, идите ко мне, я оделась… О, два чемодана.

Ладогин. По программе князя Кропоткина.

Дагмара. Он мой добрый гений.

Ладогин уходит.

Шебурский. Москва сейчас всероссийский зоологический сад.

Входят Рейли и Иволгин. Шебурский смотрит пристально на Иволгина. Рейли это заметил. Пауза.

Шебурский. Товарищ Иволгин?

Иволгин. Я? Нет. (Рейли.) Краснянский.

Рейли(Шебурскому). А что такое?

Иволгин. Очевидно, недоразумение.

Шебурский. Просто недоразумение. Приняли одно лицо за другое.

Рейли(здороваясь с Сильвией). Нам надо здесь поговорить.

Шебурский. Оставим их, мадемуазель Сильвия. В этой старой квартире много милых уголков.

Шебурский и Сильвия уходят.

Рейли(у дверей). Зина!

В дверях — Дагмара.

Принеси деньги, приготовленные для господина Краснянского.

Дагмара уходит.

Если бы вам удалось приурочить время взрыва Волховского моста ко дню съезда Советов… О, это «если бы»!.. Всюду слышишь «если бы», сам повторяешь — если бы.

Иволгин. Но если бы — и что?

Рейли(раздраженно). Что! Было бы очень хорошо. Чекистов не боитесь?

Иволгин. Боюсь.

Рейли. Но вас мне рекомендовали как человека с большим характером.

Иволгин. Вот что, мистер Рейли. Довольно валять дурака. Если вы беспокоитесь, то позовите вашего Шебурского, и я с ним объяснюсь.

Рейли. Вы его знаете?

Иволгин. Конечно. Через Мишеля Шебурского мы получили фальшивые документы в Питере зимой. Он что-то путает, а я — то помню.