Том 2

Господин в лаковых башмаках. Даже в странах просвещенного Запада, издавна покончивших с произволом высших классов, нет ничего похожего на права, полученные российским пролетариатом.

Ипполит. Коль так, давайте торговаться. Но что он выручит, живя в дыре, достойной пролетария старых годов?

Настя. Не затевайте скандала, мы тоже заботимся об общем благе.

Ипполит. Настя — и общественное благо… уже весело.

Настя. А что? Настя — не только мушки и завивки с ажурными чулками. Я Гвоздилина! Гвоздилина и компания. Вы понимаете? Это фирма.

Дятлов. Маргариновый завод?

Настя. Да, маргариновый.

Ипполит. А что сие — ваш маргарин?

Господин с тростью. Маргарин, черт возьми, — это жир, которого нет в живой природе, это пар без воды, воздух без кислорода, это ничто и нечто из ничего!

Ипполит. Федор, вот наконец я нашел то, чего мне не хватало. Маргарин! Какое восхитительное дело! Господа, вам нужен инженер? Хороший… квалифицированный… универсал.

Господин с животом. Тут, милый мой, одна химия, сугубая химия.

Ипполит. Он металлург и химик и даст вам разом выдающуюся маргариновую технологию… Он — вот он. Это я. А вот мой друг. Он чудесный слесарь, редчайший слесарь, который вам наладит все приспособления. И все мы объединимся в маргариновом братстве — мозг, труд и капитал с Настей на вершине в эмблеме нашей фирмы! Ура, я говорю. Ну, что же вы молчите?

Настя. Вы хотите нас одурачить? Ничего не выйдет. Господа, поднимайтесь ко мне. Ход известен, вас встретит моя служанка. Мои соседи любят пошутить, но шутки получаются какие-то вымученные.

Господин с животом. Над чем шутить, не понимаю. Завод ведь в самом деле будет с химиками и слесарями. Фирма, да-с, это уж как вам будет угодно.

Настя. Прошу, прошу… я сию минуту. Не надо придавать значения… это шутки горькие и через силу. Я-то знаю. Прошу, прошу.

Пришедшие уходят, Настя задерживается.

(Нашла взглядом Клаву.) Ты, Клава, почему же на мои поклоны не отвечаешь? Разбогатела?

Клава. Я на свои грешные копейки живу, а ты шикуешь — на окровавленные. (Уходит.)

Настя. Расстреляли?! Дятлов, что молчишь?

Дятлов. Ничего не известно.

Настя. Значит, жив.

Дятлов. Почему думаешь?

Настя. Снилось.

Дятлов. Вела бы себя поблагороднее, тогда ничего не снилось бы. Шикуешь.

Настя. Шикую и шиковать буду. Теперь, Федя, кончилось твое царство военного коммунизма… Вы вообразить себе не можете, как я еще шиковать буду.

Ипполит. Как же. Воображаю!

Дятлов. Не связывайся. А ты, Настя, иди компаньонов угощай. И на свое царство не надейся. Просчитаешься.

Входит Абдула.

Настя. Абдула, где папочка?

Абдула. Ту-ту машина твой папочка!

Настя. Ничего не понимаю.

Абдула. Ту-ту машина… «Прощайте, вся моя родня»…

Настя. Не понимаю, что он говорит.

Дятлов. О чем ты говоришь, Абдула?

Абдула. Убить мало твоя папочка. Резать надо на ремни, собакам давать.

Настя. За что ты его ругаешь?

Абдула. Господин Гвоздилин ту-ту машина, на Варшаву тягу дал… Я сам, старый дурак, его в поезд сажал… считал, что в Одинцово едет…

Настя. Ничего не понимаю.

Дятлов. Уехал отец из Советской России… Чего же тут не понимать?

Настя. Как?!

Дятлов. Как! Очень просто. Получил заграничный паспорт и уехал. Они легально теперь уезжают.

Абдула. Какой человек есть! Негодяй! Мало этого слова. Сукин сын есть.

Настя падает в обморок.

Всех их… буржуазия, который есть… на грязной веревке вешать надо.

Дятлов. Поздно ты это понял, Абдула… в семнадцатом надо было котелок открыть…

Ипполит(около Насти, в сторону дома). Клава, позовите Ирину… Тут обморок.

Дятлов. Чем-то он им страшно влепил… Что он тебе сделал, Абдула?

Абдула. Я ему верой-правдой… Знаешь, что есть вера-правда?

Дятлов. Знаю.

Абдула. А он мне рубля на табак не кинул. Скрылся, как мошенник… Видал, какой господин есть?!

Дятлов. Не могу войти в твое положение, господам не служил… Смеяться над тобой дурно, ты человек старый.

Абдула. Смейся… ха-ха… Старый, но окончательно глупый… Пустая башка.

Входит Ирина.

Ипполит. Настя в обмороке… какое-то потрясение.

Ирина. Брызни водой, очнется.

Ипполит. Так просто, водой?

Ирина. Можешь духами побрызгать.

Настя(приподнимаясь). Ничего не надо. А вам, Ириночка, противно ко мне прикоснуться. Бесчувственная вы особа.

Ирина уходит.

(Всем присутствующим.) А чувств я лишилась потому, что папочку люблю страшно и не успела с ним, бедным, попрощаться. (Уходит.)

Абдула. Шайтан, жулик, мошенник твой папочка. (Уходит.)

Дятлов. Мил-сердечный друг, а ты какой-то странный.

Ипполит. А что? Заметно?

Дятлов. Очень. Валерий… понимаю…