Том 2

Все трое сидели молча. Олег был занят мыслями о том, что нехорошо они поступили: сами спрятались под брезент, а старого человека оставили на дожде. Вспомнил, как в ту ночь, когда они прятались под лодкой возле плотины, хлестал дождь и слепила молния. Ему захотелось вылезти из этой темной норы и пойти к деду Евсею. Но пугала гроза. Оказывается, в степи гроза еще страшнее. Снаружи беспрерывно пробивался слепящий свет, над головой раскатывался трескучий гром такой силы, что казалось, вот-вот он сомнет, раздавит и бричку и быков.

Притаился и Черныш. О нем все забыли, точно на арбе его и не было.

Брезент намокал и всей своей влажной тяжестью наваливался на ребят. Ленька старался головой поддерживать брезент, чтобы он меньше давил на согнутые плечи Марфутки. А дождь все припускал, и на брезент, казалось, выливалось сразу несколько бочек воды. Марфутка украдкой посматривала на Леньку, на то, как он старательно подпирал головой брезент. Не могла понять, почему ей так хорошо возле этого русоголового мальчика. Наверное, потому, что он такой простой, честный, ему хочется во всем довериться. «И имя у него красивое — Алексей, — думала она. — Только почему его зовут Ленька? Ленька — это Леонид. Я буду звать Леша…»

— Вам не стыдно, друзья? — спросил Олег охрипшим голосом.

— А что? — удивилась Марфутка.

— «А что»! — передразнил Олег. — Позапрятались, сидим под крышей, а старика выпроводили к быкам! А еще среди нас есть комсомолец и комсомолка!

— Дедушка на нас не обижается, — сказала Марфутка. — Он же сидит под буркой.

— Олег, ты не можешь без упрека! — Ленька уперся головой в брезент. — Хочешь, сейчас пойду и сменю деда? Хочешь? Что ты думаешь…

— Нет, погоди, — перебил Олег. — Я знаю, Лень, что ты грозы не боишься. Но к деду пойду я!

И не успели Ленька и Марфутка сказать слово, как Олег, работая локтями, выполз из-под брезента.

— Ну и характер у твоего братца! — сказал Ленька. — Любит похвастать, показать себя. Вот выскочил. Я тоже мог бы пойти к деду, но разве за Олегом поспеешь?

— Пусть помокнет. — Марфутка неожиданно умолкла, спрятала в коленях голову. — Леша!

— Что?

— Можно тебя звать Лешей?

— Вполне. Даже лучше. Это Олег начал меня звать Ленька, и так пошло.

— Леша, а вы с Олегом долго у нас пробудете?

— Точно не знаю. Может, все лето. Если мы сможем пасти овец. Скажи, это очень трудно?

Пустяки! Быстро научитесь. У нас есть сакманщик Андрейка, внук деда Евсея. Тоже еще не совсем взрослый, а сакман водит исправно. Батя его хвалит. Даже молодцом называет. Но Андрейка вовсе не молодец, а задира. — И прыснула со смеху: — Ой, Леша, если бы ты знал, как я с ним дралась! На кулаки! Схватились, как петухи.

— И что ж? Победила?

— Куда там! Он сильнее. Если бы я его не укусила в руку…

Свет молнии пронзил брезент, и сразу же земля точно треснула и раскололась. Марфутка сжалась в комочек, обхватила голову руками. Когда снова о брезент, словно в бубен, забарабанил дождь, Ленька сказал:

— Да, у тебя зубы для этого подходящие, как пилочки… Острейшие!

— Пусть не дразнится. Будет помнить!

— Ты и меня укусишь?

— Будешь драться? Думаешь, побоюсь? — Марфутка смело смотрела Леньке в глаза. — Если обидишь — укушу. Еще как!

— А я вообще никого не обижаю. Зачем обижать? Марфутка, а ты стихи любишь?

— Чьи?

— Вообще. Хочешь, я буду читать свои стихи?

— Умеешь?

— Пробую.

— Ой, Леша, прочитай! Это же интересно!

Ленька начал негромко декламировать, а в это время Олег, примостившись у деда Евсея под буркой, как птенец под крылом у матери, смотрел на укрытую дождем, потемневшую степь. В колеях блестела вода. У быков рога стали промытые, светлые, а спины намокли и почернели. Быки переступали осторожно, скользили.

— Не могу я, дедушка, сидеть в тесноте, а особенно когда идет гроза, — хвастал Олег. — Мне требуется простор! Хотите, соскочу с арбы и побегу в степь? Хотите?

— Зачем же бегать? — возразил старик. — Сиди тут, согрейся. Вот полило. Хоть бы засветло прибыть на кошару. А то, что у тебя такая бедовая натура, — хорошо. Человек должен быть смелым. Помню, в твои годы я тоже рос отчаянным.

— А далеко еще до кошары?

— Близко, только быки по дождю идут тихо.

— Дедушка, вы старый чабан, скажите, — волнуясь, говорил Олег, — скажите, что нужно, чтобы стать чабаном?

— Желание, сынок, что ж еще! — Старик хлестнул кнутом быка. — Желание, или, сказать, охота, — это во всяком деле.

— Ну, к примеру, я смогу пасти овец?

— Подучишься и смогешь.

— А сразу? Завтра?