Том 2

— Пока повременим. Посмотрим, каким героем он будит поело актива — на лесопосадках и на технических курсах.

После партийного собрания он заметно помягчел… А теперь готовим его отчет перед колхозниками.

— Ну вот, так постепенно ты его и возьмешь в руки… После собрания актива позовешь к себе марьяновскую делегацию — пусть познакомятся с колхозом. Заранее скажи об этом Хворостянкину.

Старика Тутаринова Кондратьев взял под руку, прошелся с ним мимо подвод; потом они подошли к Никите Мальцеву.

— Тимофей Ильич, актив ждет вашего слова. Будете выступать?

— Думка такая была, но что-то зараз у меня из головы все выветрилось. Пока дома был — дюже помнил, а теперь нету у меня главной линии.

— А вы без главной линии. Скажите людям запросто, что вы, как человек поживший, считаете важнее всего… Скажите о том, как нам лучше соревноваться с марьяновцами, чтобы не ударить лицом в грязь.

— Марьяновцы нас не осилят, — уверенно сказал старик. — Но опять же, Николай Петрович, хотелось мне коснуться нашего электричества. Сын мой в Москве закупки новые сделал, так вот я и хочу по этому делу тоже хозяйское слово сказать.

— Верно, и об этом сказать следует.

Встретив Семена Гончаренко в кубанке, в сапогах и в галифе, туго подтянутого узким казачьим поясом, Кондратьев залюбовался молодцеватым видом директора ГЭС и сказал:

— Как живешь-поживаешь, новоявленный усть-невинский казак?

— Жизнь, Николай Петрович, такая, что пожаловаться не могу.

— Семен Афанасьевич, — серьезным голосом заговорил Кондратьев, — Виктор Грачев в своем докладе скажет о тех закупках, которые сделал Сергей, лишь вкратце, а ты, как директор станции, остановись на этом более подробно… А! Вот и главный наш электрификатор — Виктор Игнатьевич Грачев. Подходи, подходи, ты мне нужен. Ну как? Поправил тезисы? Твоим докладом актив особенно интересуется. Я тебя прошу, поподробнее изложи наши планы по техническому обучению руководителей колхозов.

— Один раздел отведен учебе.

— Вот и отлично! Кончим уборку и сейчас же приступим к организации курсов. Тут, Виктор Игнатьевич, важно, чтобы те, кому придется всерьез овладеть техникой, уже сейчас бы, на этом активе, поняли, что дело это весьма важное и к нему надо отнестись со всей серьезностью.

К ним подошли директор Усть-Невинской МТС Чурилов, Григорий Мостовой и Иван Шацкий. У Чурилова взволнованное, раскрасневшееся лицо, а оба бригадира были мрачные и злые.

— Николай Петрович, — сказал Чурилов, — посмотри ты на этих молодцов. Заспорили — не могу помирить.

— А о чем спор?

— Кому из них мы дадим те тракторы, которые идут к нам по нарядам.

— А как ты считаешь?

— Прямо затрудняюсь сказать. — Чурилов развел руками. — Оба они мне, канальи, нравятся… И вот они готовятся выступать на активе со своими итогами и требуют от меня…

— На активе распределять тракторы не будем, — сказал Кондратьев, посмотрев на бригадиров. — Решим особо… А вы не спорьте. Недалеко то время, когда новые тракторы будут во всех бригадах.

— Николай Петрович, а со мной почему не поздоровался? — говорил басом Хворостянкин, подходя к Кондратьеву и протягивая руку. — Пора бы уже и начинать наш съезд; солнышко, посмотри, куда поднялось!

— А вот и марьяновцы едут! — кто-то крикнул в толпе.

— А шумно, как на свадьбе.

Кондратьев молча посмотрел не на солнце, а сперва на пылившие и въезжавшие на площадь два грузовика с народом и с гармониками, а затем на свои карманные часы и попросил всех заходить в клуб.

В это время подошел Сергей, держа в руках листы заново переписанного доклада, и по оживленным глазам Сергея Кондратьев видел, что его совет не пропал даром.

— Ну как? — спросил он, когда они входили в клуб.

— Пришлось две ночи посидеть, — негромко ответил Сергей, — но зато теперь есть что сказать…

23

В клубе гремели стулья, слышалось шарканье ног о деревянный пол — делегаты все входили и входили, разговаривая и перекидываясь шутками. Когда уже все уселись и воцарилась тишина, со сцены, подойдя к длинному, любовно убранному столу, с краткой речью выступил Кондратьев и собрание началось.