Том 18

«Народ не стоит за эту революционную партию… огромное большинство нашей молодежи принадлежит к партии народной, к той партии, которая поставила себе единой целью торжество народного дела; эта партия не имеет предрассудков, ни за царя, ни против царя, и если бы сам царь, начавши великое дело, не изменил впоследствии народу, она бы никогда от царя не отстала; и теперь еще не поздно, та же самая молодежь радостно пошла бы за ним, лишь бы только он сам шел во главе народа. Не остановили бы ее никакие западно-революционные предрассудки. А немцам пора в Германию. Если бы царь понял, что он отныне должен быть не главою насильственной централизации, а главою свободной федерации вольных народов, то, опираясь на плотную возрожденную силу, в союзе с Польшей и Украиной, разорвав все ненавистные союзы немецкие, подняв смело всеславянское знамя, он стал бы избавителем славянского мира!

Да, в самом деле, идти войной на немцев хорошее, а главное, необходимое славянское дело, во всяком случае лучше, чем поляков душить немцам в угоду. Подняться на освобождение славян из-под ига турецкого и немецкого будет необходимостью и святою обязанностью освобожденного русского народа».

В той же брошюре он призывает революционную партию сплотиться под знаменем народного дела. Вот несколько пунктов программы этого народного дела по-царски:

«Статья 1. Мы» (Бакунин и К°) «хотим self-government народного — общинного, провинциального [У Бакунина — «волостного, уездного». Ред.], областного и, наконец, государственного, с царем или без царя, все равно и как захочет народ. — Статья 2. … Мы готовы и обязаны помогать Польше, Литве, Украине против всякого насилия и против всех внешних врагов, особливо же против немцев. — Статья 4. Вместе с Польшей, с Литвой, с Украиной мы хотим подать руку помощи нашим братьям славянам, томящимся ныне под гнетом Прусского королевства, Австрийской и Турецкой империй, обязываясь не вложить меча в ножны, пока хоть один славянин останется в немецком, в турецком или другом каком рабстве». —

Статья 6 предписывает союз с Италией, Венгрией, Румынией и Грецией; это — как раз те союзы, которых искало тогда русское правительство.

«Статья 7. Мы будем стремиться вместе со всеми племенами славянскими к осуществлению заветной славянской мечты: к созданию великой и вольной федерации всеславянской … чтобы существовала единая и нераздельная общеславянская сила.

Вот широкая программа дела славянского, вот необходимое последнее слово народно-русского дела. Этому-то делу мы посвятили всю жизнь свою.

Теперь с кем, куда и за кем мы пойдем? Куда? — Мы сказали. С кем? Мы также сказали: разумеется, ни с кем другим, как с народом. Но за кем? За Романовым, за Пугачевым или, если новый Пестель найдется, за ним? [Романов — фамилия царя; Пугачев был вождем великого казацкого восстания при Екатерине II; Пестель был главою заговора 1825 г. против Николая I, он был повешен.]

Скажем правду: мы охотнее всего пошли бы за Романовым, если бы Романов мог и хотел превратиться из петербургского императора в царя крестьянского. Мы потому охотно стали бы под его знаменем, что народ русский еще его признает и что сила его создана, готова на дело и могла бы сделаться непобедимой силой, если б он дал ей только крещение народное. Мы еще потому пошли бы за ним, что он один мог совершить и окончить великую мирную революцию, не пролив ни одной капли русской или славянской крови. Кровавые революции благодаря людской глупости становятся иногда необходимыми, но все-таки они — зло, великое зло и большое несчастье не только в отношении к жертвам своим, но и в отношении к чистоте и к полноте достижения той цели, для которой они совершаются. Мы видели это на революции французской.

Итак отношение наше к Романову ясно. Мы — не враги его, но и не друзья. Мы — друзья народно-русского, славянского, дела. Если царь во главе его, мы за ним. Но когда он пойдет против него, мы будем его врагами. Поэтому весь вопрос состоит в том: хочет ли он быть русским царем, крестьянским царем, Романовым или гольштейн-готорпским императором петербургским? Хочет ли он служить России, славянам или немцам? Вопрос этот скоро решится, и тогда мы будем знать, что нам делать».

К сожалению, царь не счел нужным созвать национальное собрание, куда Бакунин, как видно из этой брошюры, уже выставлял свою кандидатуру. Его избирательный манифест и коленопреклонение перед Романовым оказались напрасными. Его наивная доверчивость была недостойно обманута, и у него не оставалось другого выхода, как броситься очертя голову во всеразрушительную анархию.

После этих досужих вымыслов учителя, падающего ниц перед своим крестьянским царем, его ученики и друзья, Альбер Ришар и Гаспар Блан, имели полное право кричать во все горло: Да здравствует крестьянский император Наполеон III!

XI ДОКУМЕНТЫ

1. ТАЙНЫЕ СТАТУТЫ АЛЬЯНСА