Том 17

2 июня 1849 г.[385] Кавеньяк, вынужденный 29 октября (1848 г.) снять осадное положение, призвал в свой кабинет двух министров Луи-Филиппа (Дюфора, министром внутренних дел, и Вивьена). Он назначил их по настоянию улицы Пуатье (Тьера)[386], которая требовала гарантий. Таким путем он надеялся обеспечить себе поддержку роялистов на предстоявших вскоре президентских выборах. Дюфор пустил в ход самые незаконные средства для обеспечения кандидатуры Кавеньяка. Запугивание и коррупция на выборах никогда не практиковались в более широких размерах. Дюфор наводнил Францию памфлетами, поносившими других кандидатов и особенно Луи Бонапарта, что не помешало ему позднее сделаться министром Луи Бонапарта. Дюфор снова сделался министром осадного положения 13 июня 1849 г. (в связи с демонстрацией национальной гвардии против бомбардировки Рима и т. д. французской армией). Теперь он опять министр осадного положения, объявленного в Версале (для департамента Сены и Уазы). Тьеру даны полномочия объявлять осадное положение в любом департаменте. Теперь, так же как и в 1839 и 1849 гг., Дюфор требует новых репрессивных законов, новых законов о печати, закона о «сокращении формальностей военных судов». В циркуляре к государственным прокурорам он объявляет призывы газет к «примирению» преступлением, за которое надлежит строжайшим образом преследовать. Характерно для французского судейского сословия, что только один генеральный прокурор (майеннский) [Л. Вашрон. Ред.]подал Дюфору прошение об отставке...

«Я не могу служить правительству, которое приказывает мне в момент гражданской войны ринуться в партийную борьбу и преследовать граждан, которых я по совести считаю ни в чем неповинными, за одно лишь слово о примирении».

Дюфор входил в 1847 г. в «Либеральный союз», устраивавший заговоры против Гизо, равно как и в «Либеральный союз» 1869 г., устраивавший заговоры против Луи Бонапарта[387].

По поводу закона от 10 марта и закона о квартирной плате следует заметить, что лучшими клиентами Дюфора и Пикара — оба они адвокаты — являются домовладельцы и денежные тузы, не желающие ничего потерять из-за осады Парижа.

Теперь, как и после февральской революции 1848 г., эти люди говорят республике, как палач говорил дону Карлосу: «Je vais t'assassiner, mais c'est pour ton bien» («Яубью тебя, но для твоего же блага»).

Леконт и Клеман Тома