Том 16. Доктор Паскаль

Золя хочет показать, что борьба трудна, что враг еще очень силен. Конец XIX века ознаменован во Франции оживлением религиозно-мистических настроений, религия активно переходит в контрнаступление. В политике плетут козни против Республики католические конгрегации, в философии выступает целая группа неокатолических писателей (Блондель, Леруа и др.), обрушивающихся на науку и противопоставляющих ей «волю». В литературе декаденты и символисты пропагандируют религиозно-мистический иррационализм. Устами Паскаля Золя указывает на заметно усилившуюся опасность попятного движения к мракобесию.

«…Вот он, поворотный момент конца века. Мы пришли к нему в усталости и смятении от той уймы знаний, которые он вызвал к жизни!.. Да! Вот оно, воинствующее возвращение мистики, — реакция на сто лет научных экспериментов…» Золя, отстаивающий науку, предстает в «Докторе Паскале» отнюдь не проповедником бесстрастного объективизма, но пламенным борцом против реакционной религиозной идеологии.

Золя считал, что сам человек может быть научно познан прежде всего путем изучения наследственности. Паскаль произносит панегирик законам наследственности, открытие которых Золя приписывает ему, на самом деле заимствуя их полностью из трактата Проспера Люка.

Золя заблуждался, придавая наследственности столь большое значение. В известной мере он сам обесценивает осуществленный им в эпопее глубокий и проницательный социальный анализ, заставляя своего героя интерпретировать в основном с точки зрения законов наследственности характеры и темпераменты, обрисованные в девятнадцати предыдущих томах серии. По сути дела, Золя склоняется, таким образом, к антропологическому принципу, сводящемуся к взгляду на человека прежде всего как на биологическое существо.

И, однако, когда доктор Паскаль развертывает перед Клотильдой историю семейства, то есть фактически дает краткий обзор романов серии «Ругон-Маккары», он вновь воспроизводит перед читателем великолепную галерею порожденных определенной эпохой и средой социальных типов, которыми и замечательна эпопея Золя. Паскаль утверждает, что «…его семья представляет поучительный пример для современной науки, стремящейся с математической точностью установить законы физиологических и нервных отклонений, которые проявляются в каком-либо роду, вследствие изначального органического заболевания…»

Но вопрос о человеке далеко не исчерпывается этими и медицинскими соображениями. Паскаль делает серьезные оговорки относительно влияния социальной среды и эпохи, вносящего существенные модификации в проявления наследственных черт. Именно поэтому он вправе заявить, что семейство Ругон-Маккаров — «…документ истории, повествующий о Второй империи, от государственного переворота до Седана, ибо наши родичи, выйдя из народа, проникли во все слои современного общества: каких только постов они не занимали, подгоняемые своими непомерными аппетитами, этим чисто современным импульсом…»

Каким будет психический и нравственный облик человека, доброму или злому началу суждено возобладать в нем, зависит в конечном счете от условий его существования, определяющих действие наследственности, — такова одна из главных идей романа «Доктор Паскаль». Клотильда после смерти Паскаля понимает свое воспитание в доме дяди как эксперимент подавления благоприятной средой дурных наследственных задатков и поощрения хороших.

Роман, в котором так много места уделено проблеме наследственности, по всему своему смыслу направлен против их фаталистического истолкования.

Несмотря на то что в романе показано окончательное вырождение Ругон-Маккаров в символической сцене, где сведены родоначальница всего семейства безумная Аделаида Фук и обреченный на смерть слабоумный ее праправнук Шарль, центральная мысль Золя заключается в возможности преодоления наследственных пороков. Уже браки с представителями других родов, с точки зрения Золя, снимают это проклятие. Но главное, что может принести здоровье, — это разумное лечение, рассчитанное на стимулирование жизненных сил, и прежде всего труд.

На детей, рождаемых здоровыми и трудолюбивыми родителями, человечество вправе надеяться. Вот почему ребенок Паскаля и Клотильды, отпрыск того же семейства, может приобрести в романе символическое значение мессии человечества.

Ошибка Золя в тенденции подменять социальные категории биологическими. Однако следует иметь в виду, что собственно в вопросах наследственности Золя был на уровне серьезной науки своего времени. В наше время источники Золя (Люка, Вейсман и др.), безусловно, устарели, и ныне нельзя разделять представление Вейсмана о якобы бессмертной зародышевой плазме. Открытия нашего времени, такие, например, как установление важной роли в передаче наследственных свойств дезоксирибонуклеиновой кислотой (ДНК), дают новое, значительно более глубокое представление о явлениях наследственности и вместе с тем утверждают идею об особых ее носителях в организме.