Том 14. Таежный тупик

Старушка во всех интересных местах прерывала рассказ одним и тем же вопросом: «А Карл? Что сказал Карл?..» Петр в лицах изображал поведение свое и Карла. Старушка, довольная, улыбалась: «Да, Карл у нас замечательный человек.

И тебя, Петер, мы тоже считаем братом. Ваши истории с Карлом — удивительная человеческая история!»

Гостеприимство в Мондахе венчал торжественный ужин, устроенный «сельсоветом».

В этот вечер в местном маленьком ресторане столы были сдвинуты вместе. Председатель совета, выполняющий эту должность без отрыва от крестьянского производства, открыл застолье прочувствованным словом о человеческой дружбе, о радости встреч, об узнавании людьми друг друга. В заключение гостю вручили книгу об истории и хозяйстве села. Все сидящие за столом расписались в книге, а председатель подышал на печать и оставил памятный оттиск: осанистый негр с серьгой в левом ухе и под ним — название деревни, которую будто бы он основал.

* * *

«У путешественника нет памяти — записывай!» — с такой пометкой я подарил Петру Ильичу карманную книжечку. Поездка его была праздничной. В такой поездке человек неизбежно видит лишь внешние стороны жизни.

Но и эти мимолетные наблюдения, занесенные в книжечку, любопытны.

«Мондах — село. Но от города отличается лишь тем, что пахнет коровами, сеном, цветами. Необычайная чистота! В первый день я машинально бросил спичку и почувствовал, как она «лезет в глаза», заметна на безукоризненно чистой асфальтированной улице. Почему-то я сразу вспомнил наше метро — тоже ведь спичку не бросишь! Одни и те же причины заставляют человека быть аккуратным там, где об аккуратности и чистоте постоянно заботятся».

«Все, с кем встречаюсь, считают долгом сказать мне все, что они когда-нибудь слышали о Советском Союзе. Все удивляются размерам нашей страны. Один крестьянин, уловив подходящий момент, спросил тоном, требовавшим предельной искренности: «Петер, неужели у вас в самом деле нет гор?»

«На всех званых обедах и ужинах центральное блюдо — рыба. Карл сказал: «Этим хотят подчеркнуть уважение к тебе, рыба — блюдо у нас почетное». Сам же он удивился, когда во время визита с ним в магазин в металлическую корзину я положил аккуратный брусочек сала. А это, говорю, то, без чего украинец жить не может».

«Ели дыню. Я приготовился выбросить в мусор корки, но Карл остановил: «Отнесу соседскому поросенку…» В другом доме хозяйка после обеда порезала на мелкие кубики остатки хлеба и вынесла на дощечке на солнце — «превосходная вещь для супа!» И так, я заметил, везде — даже крошка хлеба не пропадает. Это ни в коем случае не скаредность, это разумная бережливость, без которой зажиточность невозможна».

«Высшая тут похвала человеку — сказать, что он хороший работник. Работают в Мондахе с восхода солнца до темноты. Все без исключения! Желая показать особый пример трудолюбия, Карл повел меня в дом бывшего своего ученика Ганса Фогта. У него 35 гектаров земли, 30 дойных коров, 15 телят, 1000 фруктовых деревьев, дом, постройки. Все хозяйство в идеальном порядке. Работников двое: Ганс и его жена. Я покачал головой: как же вы управляетесь? Ганс показал мне свои ладони. Они были как рашпиль — в мозолях и трещинах…

Никакое благополучие с неба не падает — надо работать!»

«Учитель, давний друг Карла, с которым мы вспомнили 42-й год, сказал: «У нас, возможно, это не все понимают, но то, что вы сломали Гитлеру шею, имеет громадное значение и для нашей судьбы. Если бы победили фашисты, они бы проглотили и маленькую Швейцарию».

«В Мондахе раз в год «сельсовет» устраивает туристскую автобусную поездку для пенсионеров. Нас с Карлом тоже включили в группу.

В течение дня каждый из сорока экскурсантов считал своим долгом со мной побеседовать. И во всех разговорах вопрос: «Ну как вам наша Швейцария?» Ответ известен заранее, но все равно спрашивают. А один милый старик с глазами доброго и послушного мальчика решил вопрос усложнить: «А что лучше — Швейцария или Россия?» Я ответил в том смысле, что очень трудное дело — сравнивать людям, чья мать лучше. Все одобрительно заговорили. А старик, вернувшись на место рядом с дородной своей супругой, я видел, получил от нее порицание за милую свою наивность».

«От войны осталась залетевшая и сюда, в Швейцарские Альпы, «Катюша». В мою честь хлебнувшие вина пенсионеры грянули еще игривую песню на мотив «Стеньки Разина».

«Думаю: что же переменилось в Швейцарии с тех пор, когда я был тут после бегства из плена? Обнаружил: мне трудно ответить на этот вопрос. Я батрачил тогда в глухой деревушке и мало что видел. Но Карл говорит: перемен много — молодежь отхлынула в города, построено много дорог, фуникулеров, огромных отелей. Туристов сейчас в Швейцарии больше самих швейцарцев».

«Мне трудно судить о сердечности отношений между людьми. Но я ни разу не слышал перебранок или даже ворчаний в общественном транспорте или в других местах, где люди могут причинять друг другу временные неудобства.

Этому следует поучиться. Взаимная вежливость так же хороша, как и культ чистоты и порядка.