Том 11. Зга

В первый год эмиграции, находясь в Берлине, Ремизов вновь вернулся к рассказу, подвергнув текст значительной переработке. Появилось иное жанровое определение – «повесть» и вступительная интродукция автобиографического характера под названием «Автограф», датированная 17 мая 1922 г. Другим принципиальным нововведением стало изменение имени главного героя Ивана Александровича – теперь он был наречен Петром Ивановичем. Возникло и новое название «Корявка», которое, соответственно предшествующей авторской логике, было ориентировано на третьего «главного героя» повести – верного друга Галузина чиновника сенатского архива с забавной фамилией. Впечатление, связанное с Корявкой – героя по всем признакам характера «второстепенного», вызывает литературные аллюзии в диапазоне – от «дальнего родственника» Санчо Пансо при Дон Кихоте до более близкого – мелкого чиновника Алексеева при Иване Ильиче Обломове. Причем последнее «родство» по внешней незаметности и мизерабельности образа Алексея Тимофеевича Корявки кажется, на первый взгляд, наиболее реалистичным. Однако принцип обратимости образов и явлений, положенный Ремизовым в основание произведения, разрушает эти аналогии. Благодаря перестановке «мест слагаемых» Ремизов, уже третий раз со времени первой публикации рассказа в 1914 г., моделировал новые смыслы, потенциально содержавшиеся в этом тексте. В результате произошла перестройка и с точки зрения значимости всех персонажей для философского подтекста этого произведения. Берлинская редакция содержит также существенные изменения нарративного строя: наряду с новой разбивкой на дополнительные части посредством астерисков, текст получил более выраженную ритмическую организацию повествования, которая особенно в заключительной части, при описании стихии наводнения, приближалась к поэтическому дискурсу. Автобиографический характер построения отдельных эпизодов повести и принципиальная множественность прототипов, к которым восходят образы ее героев, раскрыт Ремизовым в инскрипте, оставленном на личном экземпляре книги «Корявка»: «Сколько таврических воспоминаний связано с этим Корявкой / Петр Иванович – это Нерадовский / Балда Балдович и Сенека <Гераклит. – зчркн. – Е. О>, учитель Александра Македонского / это от В. С. Миролюбова / Доктор – конечно, Нюренберг / а привидение лунатическое от Терещенок и от Акопенки тут перепало что-то про фельдшера….» (ИРЛИ. Ф. 256. On. 1. Ед. хр. 100).

…как подует, тут из пушки и бахнут… – Традиция сигнального выстрела из вестовой пушки, расположенной на бастионе Нарышкина в Петропавловской крепости, была установлена с первых лет строительства города и первоначально служила оповещением наступления полудня, окончания работ, торжественных событий и начала наводнений. Сохранявшийся до начала 1920-х гг. обычай в настоящее время редуцирован до пушечного залпа в полдень.

…возвращались мы с Павлом Елисеевичем Щеголевым домой с обезьяньих именин от князя обезьяньего и уставщика обезьянского Михаила Михайловича Исаева. – П. Е. Щеголев (см. о нем в комм. к с. 327) стал обладателем одной из первых, изготовленных Ремизовым «обезьяньих» грамот. В конце января 1917 г. Щеголев был удостоен милости царя Асыки, даровавшего ему титул «обезьяньего князя». Подробнее о Щеголеве в Обезвелволпале см.: Обатнина Е. Царь Асыка и его подданные: Обезьянья Великая и Вольная Палата А. М. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001. С. 13–30. Михаил Михайлович Исаев (ок. 1870 – после 1948) – юрист, приват-доцент Санкт-Петербургского университета; в табели о рангах Обезвелволпала – «кавалер первой степени с мечами» (1917); «князь и уставщик (кодификатор) обезьянский», «приват-доцент уголовного права», «кавказский пулеметчик», «красноармеец отряда Мстиславского» (1921–1922). См.: Там же. С. 346.

Павел Елисеевич говорил по-персидски. – Знание фарси Щеголев приобрел на персидско-армянском отделении факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета, на который поступил в 1895 г. Впоследствии, когда Щеголев стал студентом историко-филологического факультета, он написал исследование, посвященное источникам и содержанию «Сказания Афродитиана о бывшем в Персидской земле чуде» – переводного новозаветного памятника апокрифической литературы. См.: Щеголев П. Е. Очерки истории отуреченной литературы. Сказание о Афродитиане. СПб., 1899. (Известия Отделения русского языка и словесности Императорской Академии Наук. 1899. Т. IV. Кн. 1). О значении историко-литературного вклада Щеголева см.: Бобров А. Г. Апокрифическое «Сказание Афродитиана» в литературе и книжности Древней Руси: Исследование и тексты. СПб., 1994. С. 10.