Том 1. Здравствуй, путь!

— Понимаю, можете не договаривать, — сказал Козинов и вышел, чтобы не мешать старику успокоиться. Шел и бормотал: — То-то и оно, что кругом «но»… А надо делать, на то мы и поставлены. — Он забежал в гараж — там стояла одна только что прибывшая машина, заглянул в палатку шоферов — было пусто, говорить не с кем, тогда ушел в свою юрту, закрыл плотно входную полость, дыру в куполе и начал поливать самыми распоследними словами всех и все, что, на его взгляд, было достойно этого.

Натешившись вдосталь, до полного успокоения, он вернулся к Елкину, тоже успевшему успокоиться.

— Ну? — Старик, заложив руки за спину, приготовился слушать.

— Застряли, сволочи… А это — стоп всей нашей механизации.

— Все?

— Довольно и этого.

— Погоди волноваться: у нас есть палочка-выручалочка. Сейчас позовем экс-комбрига, авось выручит. — Елкин кивнул на телефон. — Звони ему, шел бы немедленно!

Роман Гусев, бригадир экскаваторо-компрессорной части, сокращенно экс-комбриг, среди многих замечательных качеств имел одно особо ценное — умел никчемной жестянкой, проволокой заменить нежнейшую часть машины, простым гвоздем — ответственнейший винт, заставить консервную банку выполнять работу благороднейшей коробки. Эту способность он выработал на заводах Москвы, поднимаясь в течение десятка лет от слесаренка до механика и бригадира.

Елкин очень высоко ценил экс-комбрига и часто говаривал:

— У нас не Америка, где на каждом повороте мастерская и склад запасных частей. При наших порядках, когда в пески, в дичь везут сложнейшие машины, не будь талантливых комбинаторов, мы завязли бы, — и во всех трудных положениях с механизацией призывал его.

— Слышал? Что скажешь, мой дорогой? — обратился Елкин к экс-комбригу. — Придется останавливать компрессоры и экскаваторы, если ты ничего не придумаешь.

Бригадир почесал виски, нос, подбородок, везде оставил темные пятна масла и сажи — мыть руки после каждого касанья к машинам было некогда — и сказал:

— Обратитесь к Вебергу! Он укажет выход.

— К кому? К Вебергу? — Елкин расхохотался горько. — Найдет выход? Верно, найдет способ улизнуть.

— За что же ему, сукину сыну, платят золотом?! — Исхудалое костистое лицо бригадира озлилось, голос стал резким, вороньим. — А если руки — крюки, катился бы на конный двор и коновалил там.

Упорно говорили, что Веберг, консультант от американской фирмы, поставляющей строительные машины на Турксиб, — не инженер, а ветеринарный доктор. Весь его инженерный опыт — наблюдение за здоровьем любимой верховой лошади.

— Дорогой мой, я понимаю твое возмущение: ветеринар занимает пост инженера, — конечно, афера, хулиганство. Но пойми и ты, что от него мы не получим спасенья. Вся надежда на тебя.

— Мое дело — работать на исправных машинах, ну производить мелкий ремонт, а не выдумывать новые. Так и телеграфируй: «Бригадир отказывается, пусть едет Веберг».

— Именно так и протелеграфирую. А пока он едет, что будем делать мы? Ждать? Играть в карты? Глушить водку? — Елкин сознательно подбирал такое, чего бригадир не мог терпеть.

Наконец, выведенный из себя, Гусев спросил:

— Что есть на участке из горючего?

— Саксаул, керосин, строительный лес, — начал перечислять Елкин.

— Довольно, — остановил его бригадир. — Вот и будем экскаваторы обманывать саксаулом, а компрессоры — керосином.

— Как хочешь, чем хочешь — лишь бы двигались.

Бригадир протянул Елкину корявую твердую руку и сказал:

— За экскаваторы ручаюсь, они почти всеядные, а компрессоры поразборчивей.

Инженер крепко обхватил руку бригадира, словно утопающий руку-спасательницу:

— Желаю удачи от всего сердца и еще сверх того!

Елкин знал, что выпутываться надо своими силами, Веберг не поможет, да в его обязанности и не входит заменять нефть саксаулом и бензин керосином, но все-таки ради бригадира послал телеграмму:

Участок остался без горючего. Имею только саксаул и керосин. Без компетентного вмешательства инженера Веберга буду принужден остановить экскаваторы и компрессоры.

Затем отправил распоряжение завхозу: «Совершенно всем без исключения, кроме кипятильника и кухни, прекратить выдачу саксаула. За выполнение данного распоряжения отвечаете персонально».

Завхоз, получив бумажку, примчался к Елкину.

— Когда вступает в силу? — Он тряхнул приказом.

— Сейчас, сию минуту.

— Люди берут на ночь и на утро. Они растащат самовольно, разворуют.

— Если ты не можешь охранять, пиши заявление об уходе. Я сам встану на часы. Так и отрапортую: завхоз отказался, — погрозил Елкин.

Охранять саксаул поставили человека с ружьем. Строителям объявили, что временно, до прихода застрявших машин, выдача топлива прекращается.

Они загалдели, двинулись в рабочком и потребовали вмешательства в дела и выдумки администрации.

Козинов явился к Елкину.

— Я имею сведения, рвачи и хамлецы ведут агитацию. Этот запрет нам дорого обойдется.

Елкин почти нежно взял Козинова за рукав, усадил и начал втолковывать: