Том 1. Загадки раскрылись

А муха? Она, как и там, у заячьего помета подобралась к голове жука и, будто убедившись в ничтожестве вкусовых способностей своего господина, отскочила в сторону, уселась на сухую палочку, крутит головкой, предаваясь неизменному занятию мушиной породы, чистится ножками. В это время к странной паре несколько раз подлетали такие же красноглазые, с белой полоской на лбу, мухи. Присев на землю, они, будто оценив ситуацию, и убедившись в том, что у жука уже есть спутница, быстро улетали. Видимо третий был лишний, и мешать друг другу не полагалось издревле в установившейся мушиной этике.

Жук долго насыщался сухими корешками, палочками и у меня от напряженной позы заболела спина. Солнце поднялось выше и лучи его, уже не такие ласковые, как прежде, напомнили о том, что скоро наступит злая жара. Но вот, наконец, кончилась трапеза. Жук выбрался из кучки мусора и засеменил по голой площадке такыра, покрытого глубокими трещинами, в сопровождении своей неизменной спутницы, не замечая ее и не обращая на нее внимания.

На пути жука крохотная зеленая травка, выбившаяся из трещинки такыра. Она нравится жуку, он явно намерен завершить свой завтрак свежей зеленью, хватает челюстями листочек, резким рывком отрывает от него кусочек. В это мгновение что-то произошло с мухой. В момент, когда жук принимается уплетать второй ломтик зелени, она с лихорадочной поспешностью бесцеремонно бросается к самой его голове, к мощным челюстям, совершая какие-то неуловимые и быстрые движения, и отскакивает в сторону.

На этот раз жук в замешательстве. Проглотив зеленый листочек, он, неловкий и грузный, будто в лихорадке подскакивает на одном месте, потом, успокоившись, вытягивает кпереди почти сложенные вместе усики и делает несколько шажков к мухе. Наконец, он заметил свою спутницу, застыл перед нею как бы в недоумении и, пытаясь разрешить для своей тупой головы трудную задачу, выяснить значение внимания к своей особе странной незнакомки. Он почти прикасается усиками к мухе, но та, не позволяя столь неловкой фамильярности, ловко и быстро отскакивает в сторону.

Проходит еще несколько минут. Жук неподвижен и, все еще, как бы в тяжелом раздумье. Потом, очнувшись, вновь принимается за зеленый лист, а история с внезапным нападением мухи повторяется.

Только теперь мне все становится ясным. Надкрылья жука срослись между собою, и все тело его обрело мощный панцирь. Он предохраняет насекомое от высыхания. В жарком и сухом климате пустыни ради этого стоило пожертвовать возможностью полета по воздуху. Отложить яички или личиночку через эту мощную броню невозможно. Уязвимо только одно место — ротовое отверстие, но и оно прикрыто многочисленными ротовыми членистыми придатками. Остается только одна возможность подкинуть личинку к еде чернотелки, только, конечно, не с сухой, перемалываемой челюстями на мелкие крошки, а с зеленой, мягкой и заглатываемой. Так и поступила муха-тахина, специфический враг этого жука, издавна приспособившая все свое искусство поведения коварному ремеслу.

На пути к биваку вижу еще одного жука в сопровождении мухи. История и здесь все та же. Впереди жук, за жуком муха, за мухой ползу по земле я с фотоаппаратом и лупой в руках, за мною пристроился любопытный фокстерьер. Мухе же, как будто не терпится, бросается на жука, слегка ударяя его в грудь, отскакивает в сторону. Жук вскоре остановился, набычился, пригнулся головой к земле, замер на месте, не шевелится. Муха несколько раз обегает его вокруг. Но, видимо, такова у него тактика, инстинктивная манера защиты от мухи, унаследованная от предков. Мухе же надоедает притворство. Ее добыча должна беспрерывно двигаться, а не торчать на месте. Она отбегает в сторону, возвращается и вновь отбегает. На этот раз совсем.

Наша процессия нарушена. Жук все еще неподвижен, муха улетела, собака заметила ящерицу и унеслась за нею, я возвращаюсь к биваку. И опять встречаюсь с жуком. Здесь к мухе преследовательнице внезапно сверху подлетает и садится сзади вторая такая же муха. Она подскакивает к жуку, все ее внимание поглощено предполагаемым прокормителем будущего потомства. Но, увидев соперницу, тотчас же отступает. Все же среди этого вида, оказывается, твердо царит негласный этикет: ни в коей мере не мешать друг другу. Ну что же! Надо полагать, произошел этот этикет не от некого чувства благородства, царящего среди этого племени. Просто две мухи возле одного жука могут только испортить все дела и тем самым нанести урон общему делу продолжения потомства вида. Впрочем, и наше человеческое понятие этикета в своей сущности тоже основано на органической целесообразности, направленной на процветание слаженной жизни общества.

Вскоре жук забирается в ворох сухих палочек и мусора, а муха, как бы желая познакомиться с меню своей добычи, подползает ей под самое брюшко. Я же убеждаюсь, что таких красноглазых мух много. Они кружатся повсюду, в том числе и над жуками. Видимо здесь мухи тахины порядком истребили чернотелок и теперь страдают от недостатка добычи.