Том 1 (XI-XII века)

И сему убо святууму лежащю дълго время, не остави въ неведении и небрежении отинудь пребыти неврежену, нъ показа: овогда бо видеша стълпъ огньнъ, овогда свеще горуще и пакы пения ангельская слышааху мимоходящии же путьмь гостие, ини же, ловы деюще и пасуще.

Си же видяще и слышаще, не бысть памяти ни единому же о възискании телесе святааго, дондеже Ярославъ, не тьрпя сего зълааго убийства, движеся на братоубийца оного, оканьньнааго Святоплъка и брани мъногы съ нимь съставивъ. И вьсегда пособиемь Божиемь и поспешениемь святою, победивъ елико брани състави, оканьный посрамленъ и побеженъ възвращаашеся.

Прочее же сь трьклятый прииде съ множьствъмь печенегъ, и Ярославъ, съвъкупивъ воя, изиде противу ему на Льто и ста на месте, идеже бе убиенъ святый Борисъ. И въздевъ руце на небо и рече: «Се кръвь брата моего въпиеть къ тебе, Владыко, якоже и Авелева преже.[902] И ты мьсти его, якоже и на ономь положи стонание и трясение[903] на братоубиици Каине. Ей, молю тя, Господи, да въсприиметь противу тому». И помолися и рек: «О, брата моя, аще и телъмь ошьла еста, нъ благодатию жива еста и Госповеди предъстоита и молитвою помозета ми!»

И си рекъ, и поидоша противу собе и покрыша поле Льтьское множьствъмь вои. И съступишася, въсходящю сълнцю, и бысть сеча зла отинудь и съступашася тришьды, и бишася чересъ дьнь вьсь, и уже къ вечеру одоле Ярославъ, а сь оканьныий Святопълкъ побеже. И нападе на нь бесъ, и раслабеша кости его, яко не мощи ни на кони седети, и несяхуть его на носилехъ. И прибегоша Берестию[904] съ нимъ. Онъ же рече: «Побегнете, осе женуть по насъ!» И посылахуть противу, и не бе ни гонящааго, ни женущааго въ следъ его. И, лежа въ немощи, въсхопивъся глаголааше: «Побегнемы еще, женуть! Охъ мне!» И не можааше тьрпети на единомь месте, и пробеже Лядьску землю гонимъ гневъмь Божиемь.

И прибеже въ пустыню межю Чехы и Ляхы,[905] и ту испроврьже животъ свой зъле. И приятъ възмьздие отъ Господа, якоже показася посъланая на нь пагубьная рана и по съмьрти муку вечьную. И тако обою животу лихованъ бысть: и сьде не тъкъмо княжения, нъ и живота гонезе, и тамо не тъкъмо царствия небеснааго и еже съ ангелы жития погреши, нъ и муце и огню предасться. И есть могыла его и до сего дьне, и исходить отъ нее смрадъ зълый на показание чловекомъ. Да аще кто си сътворить слыша таковая, си же прииметь и вящьша сихъ. Якоже Каинъ, не ведый мьсти прияти и едину прия, а Ламехъ, зане ведевъ на Каине, темь же седмьдесятицею мьстися ему.[906] Така ти суть отъмьстия зълыимъ делателемъ. Якоже бо Иулиянъ цесарь,[907] иже мъногы кръви святыихъ мученикъ пролиявъ, горькую и нечеловечьную съмьрть прия: не ведомо отъ кого прободенъ бысть копиемь въ сьрдьце въдруженъ. Тако и сь бегая не ведыйся отъ кого зълострастьну съмьрть прия.

И оттоле крамола преста въ Русьске земли, а Ярославъ прея вьсю волость Русьскую. И начатъ въпрашати о тьльсьхъ святою, како или кде положена еста. И о святемь Борисе поведаша ему, яко Вышегороде положенъ есть. А о святемь Глебе не вьси съведяаху, яко Смолиньске убиенъ есть. И тъгда съказаша ему, яже слышаша от приходящиихъ отътуду, како видеша светъ и свеще въ пусте месте. И то слышавъ, посъла Смолиньску на възискание презвутеры, рекый, яко: «То есть братъ мой». И обретоша и́ идеже беша видели, и шьдъше съ крьсты и съ свещами мъноземи, и съ кандилы, и съ чьстию многою и́ въложьше въ корабль,[908] и пришедъше положиша и́ Вышегороде, идеже лежить и тело преблаженааго Бориса и раскопавъше землю, и тако же положиша ̀и, недоумеюще, якоже бе лепо пречьстьне.

Се же пречюдьно бысть и дивьно и памяти достойно; како и колико летъ лежавъ тело святаго, то же не врежено пребысть, ни отъ коегоже плътоядьца, ни беаше почьрнело, яко же обычай имуть телеса мьртвыхъ, нъ светьло и красьно и цело и благу воню имущю. Тако Богу съхранивъшю своего страстотьрпьца тело.

И не ведяху мнози ту лежащю святою страстотьрпьцю телесу. Нъ якоже рече Господь: «Не можеть градъ укрытися врьху горы стоя, ни свеще въжьгъше спудъмь покрывають, нъ на светиле поставляють, да светить тьмьныя».[909] Тако и си святая постави светити въ мире, премногыими чюдесы сияти въ Русьскей стороне велицей, идеже множьство стражющиихъ съпасени бывають: слепии прозирають, хромии быстрее сьрны рищуть, сълуции простьрение приемлють.

Нъ или могу вься съповедати или съказаати творимая чюдесы, по истине ни вьсь миръ можеть понести, яже деються предивьная чюдеса и паче песъка морьскааго. И не ту единде, нъ и по вьсемъ сторонамъ и по вьсемъ землямъ преходяща, болезни вься и недугы отъгонита, сущиихъ въ тьмьницахъ и въ узахъ посещающа. И на местехъ идеже мученьчьскыимь веньцьмь увязостася, съзьдане быста цьркви въ имя ею. Да и ту тако же многа чюдеса посещающа съдеваета.