За то, что ты еще не научилосьПокою озаряющей любви,О, погружайся, сердце-Наутилус,К таинственному острову плыви!Ни возгласов, ни музыки, ни чаек.Лишь крест окна, лишь, точная всегда,Секунду погруженья отмечаетСеребряно-лучистая звезда.И тонет мир… Светящийся, туманный,Как облако, всплывает надо мной.Последний всплеск, последняя команда —Я в вашей власти, капитан Немо!Как сладко жить блужданьями ночными,Как сладко знать, что есть бесценный кладНочных путей, что утро не отнимет,Не опрокинет выплаканных клятв!Что даже если сердце отреклось бы —Назавтра, в те же самые часы,Как рыбий глаз, засветит папиросаИ двигателем застучат часы.К окну прихлынет сумрак синеглазый,Заплещет шторы пробужденный ласт,И капитан в скафандре водолазаПриблизится и руку мне подаст!
ВЕРОНАЛ
Ступив, ступает маятник,Как старец в мягких туфлях:Убегался — умаялся —Рукой за сердце — рухнет.Комар ослепший кружится,Тончайший писк закапал.Серебряною лужицейЛуна ложится на пол.И чтобы выместь, вытолкнутьТуманность лунной пыли,Обмахивают притолкуЛучом автомобили,И луч, как некий радиус,Промчит дугу и сгинет,И, засыпая, радуюсьЕго визитам синим.Но вот и гостя синегоВстречает дрема суше,Зачеркивая минимумДуши: глаза и уши.Еще мгновенье менее,Не миг — его осколок,И ты, Исчезновение,Задернешь синий полог
Тревожат память городовПолузабытые названья:Пржемышль, Казимерж, Развадов,Бои на Висле и на Сане…Не там ли, с сумкой полевойС еще не выгоревшим блеском,Бродил я, юный и живой,По пахотам и перелескам?И отзвук в сердце не умолкТех дней, когда с отвагой дерзкойОдиннадцатый гренадерскийШел в бой фанагорийский полк! —И я кричал и цепи велВ просторах грозных, беспредельных,А далеко белел костел,Весь в круглых облачках шрапнельных…И после дымный был бивак,Костры пожарищами тлели,И сон, отдохновенья мрак,Души касался еле-еле.И сколько раз, томясь без сна,Я думал, скрытый тяжкой мглою,Что ты, последняя война,Грозой промчишься над землею.Отгромыхает краткий гром,Чтоб никогда не рявкать больше,И небо в блеске голубомНад горестной почиет Польшей.Не уцелеем только мы —Раздавит первых взрыв великий!..И утвердительно из тьмыМигали пушечные блики.Предчувствия и разум наш,Догадки ваши вздорней сплетни:Живет же этот карандашВ руке пятидесятилетней!Я не под маленьким холмом,Где на кресте исчезло имя,И более ужасный громУже хохочет над другими!Скрежещет гусеничный ходТяжелой танковой колонны,И глушит, как и в давний год,И возглас мужества, и стоны!