Только ты и я

Разочарование перехватывает ему горло, и стальное кресло под ним скрипит и стонет. Он сражается с креслом, как с врагом… нет, не только с креслом, но и с тем, что оно воплощает.

Как она могла так с ним поступить? Она швырнула его извинения и его дар прямо ему в лицо. Она не задумалась и на пять секунд, с ходу отвергнув и его добрые намерения, и его самого. Стивен еще никогда не давал ключ от своего дома девушкам, с которыми встречался. Ни одной из них. Его квартира, его святая святых… Неужели она не в состоянии понять всю важность этого жеста? Неужели ей невдомек, что́ этот дар говорит о глубине и силе его чувств? Элли продержалась при нем дольше, чем все остальные. Намного дольше. Он даже позволил себе думать, что она не такая, как они, как другие, и вот – хватило пустяка, чтобы она буквально взбесилась.

Полированный металл ключа слегка поблескивает на полу, отражая желтое пламя камина. Она швырнула его туда жестом, каким ребенок отбрасывает не понравившуюся ему игрушку.

Гнев стискивает ему гортань и распирает грудь. Кресло содрогается под ним и опасно кренится, готовое опрокинуться. Наплевать. Ему все равно. Все его тело напрягается от усилий, оно похоже на самодельную бомбу из водопроводной трубы, готовую взорваться, расшвыривая во все стороны шквал смертоносной шрапнели.

Но прежде чем Стивен решился дать выход своему гневу, Элли вернулась в комнату, и он проглотил все проклятия, которые готов был обрушить на ее голову, и только его сердце продолжало яростно колотиться о ребра. Прищурившись, она посмотрела на него, и Стивен поспешил расслабить сведенные ненавистью мускулы. Он не должен дать ей то, чего она хочет, а хочет она вывести его из себя. Ладно, поглядим еще, чья возьмет…

И Стивен выпрямил спину и расправил плечи. Пусть видит, что с ним не так-то легко сладить.

Тем временем Элли присела на краешек дивана и, рассеянно улыбаясь, подняла руки, чтобы собрать волосы на затылке в небрежный пучок. Голову она слегка запрокинула, и он увидел перед собой ее стройную шею. Еще недавно он целовал эту белую, гладкую шею, целовал и никак не мог насытиться, но сейчас Стивен мог думать только о том, что он с ней сделает, когда освободится от пут, когда, сдирая кожу и вырывая волосы, вырвет руки из липких петель скотча и протянет их к этому белому, беззащитному горлу. О, он преподаст ей урок, который она не скоро забудет. Только бы вырваться, только бы освободиться, и тогда…

Когда Элли подняла руки, широкие рукава ее свитера сползли к локтям, и он увидел на ее тонких запястьях новые темные татуировки. Когда она успела их сделать?.. Он напряг зрение, всматриваясь, и почти сразу понял, что это вовсе не татуировки, а синяки, которые он наставил ей, когда они в последний раз занимались сексом. Ему трудно было поверить, что всего несколько часов назад они вместе лежали на этом самом ковре – те же самые Элли и Стивен, что и сейчас. Но еще труднее было вообразить, что уже тогда она презирала его и лелеяла мстительные планы. От осознания всей глубины ее коварства у Стивена даже закружилась голова. Ну и ситуация, хуже не придумаешь. Он заперт в чужом доме, в безлюдном и диком месте, но это еще полбеды. Гораздо хуже, что он оказался здесь один на один с совершенно незнакомой, свихнувшейся женщиной, в которую нежданно-негаданно превратилась кроткая, надежная Элли.

Не найдя ни шпильки, ни резинки, чтобы закрепить пучок, Элли выпустила волосы, и они волной упали ей на плечи, сделав ее похожей на дикарку, которая родилась и выросла в том самом диком лесу, который едва виднелся сейчас за высокими панорамными окнами.

Стивен помнил, что П. тоже проделывала со своими волосами нечто подобное: сначала она закручивала их узлом на макушке, а потом отпускала. Для чего – этого он так и не сумел понять. Зачем тратить время на какое-то действие, если знаешь, что оно не имеет смысла и что волосы снова рассыплются по плечам, как только перестанешь удерживать их рукой?

– Я и подумать не мог, что ты такая бессердечная девчонка, Элли. Я понимаю – ты очень огорчилась, но все-таки это не дает тебе права накачивать меня наркотиками и привязывать к дурацкому креслу. – «Бессердечная, но не очень умная», – добавил он про себя. Как она не понимает, что рано или поздно ей придется его развязать – и что тогда, как ей кажется, произойдет? Хотя, быть может, она собирается подсунуть ему еще какое-нибудь сильнодействующее лекарство, чтобы уйти без помех, чтобы не дать ему погнаться за ней, чтобы…

– Ты – лжец и изменник, но в данном случае жертва ты, а не я. Странно, правда? – ответила Элли ровным голосом и слегка наклонила голову набок. – И, кстати: я не девчонка, а женщина.

– И все равно я не заслужил… подобного. – Гнев снова начал брать в нем верх, и он крепче сжал губы. Напряжение, которое он испытывал в ее присутствии, было для него внове. Вот уже и плечи начало сводить словно судорогой, а это никуда не годится. И Стивен принялся наклонять голову то в одну, то в другую сторону, пока не хрустнул шейный позвонок. Ладно, пока достаточно…