Матрёна Егоровна много лет не работала, муж не велел, любил вкусно поесть да чтобы дома всё сияло. Поэтому она материально полностью зависела от мужа. А он, уйдя к этой парикмахерше, жене ни гроша не оставил. Ничегошеньки! Вернее, он и не уходил. Он Матрёну Егоровну выставил. У неё была однушка в Люберцах, от тётки осталась. Вот туда она, горемычная, и на правилась. Сын у них незадолго до этого погиб в автокатастрофе, поэтому помочь ей было некому. И жила она, подрабатывая гардеробщицей в детской поликлинике, бедствовала. Мои-то Федотовы ей помогали, конечно. Да она не жаловалась и старалась их не обременять.
И вот Елене Павловне сообщают об измене мужа! Что уж она, бедненькая, передумала, я и представить боюсь. Наверняка вспомнила про Яковлевых.
А тут вдруг эта пропажа! Тогда так ведь и не поняли, кто это сделал. А я думаю, что это Елена Павловна сама и взяла. В ту ночь, когда пропал сундучок, я никак уснуть не могла. В то время я уже не в жёлтом домике жила, а в большом доме. Нам с сыном комнату хорошую выделили на первом этаже. Ту, за кухней. Там удобнее было, места больше, теплее, для ребёнка лучше. А в жёлтом домике поселился садовник, он городской был, а сам здоровьем слаб, ему деревенский воздух нужен. Вот он к нам и устроился работать, а добрая душа Елена Павловна его и разместила там.
Так вот, в тот день, когда всё случилось, мне не спалось, и я пошла на кухню попить воды. Да и услышала, что по дому кто-то ходит. Это Елена Павловна вечером пошла дом перед сном проверять – она всегда так делала – да и увидела сундучок, как я понимаю. Тут ей мысль спрятать его, наверное, и пришла. Не в её это духе, конечно. Она ведь кристальной души человек была, но, видно, в голове у неё от горя помутилось. Я ничего не видела, но слышала, как что-то проскрежетало по столу, а потом застучала по дорожкам тележка садовника. Я потом только поняла, что она доволокла сундучок до крыльца, сунула в тележку, отвезла к голубому домику и спрятала там…Чтобы будущее своё обеспечить, если и вправду генерал её решит бросить.
Я помню, что в последние годы Елена Павловна особенно полюбила голубой домик. Гостей туда селить перестала, зато сама частенько наведывалась. Сидела, вязала там… А ещё я помню, как наш садовник ругался, что-то в тот день кто-то тележку садовую у голубого домика бросил. Он её еле нашёл. Никто так и не сознался. Дети-то ведь сундучок возили на тележке, слишком тяжёл он был для них. Поиграли, «сокровища» в столовую затащили, да тележку у крыльца и бросили. Но и для моей генеральши сундучок тоже тяжеловат оказался – она ведь маленькая да худенькая была. Вот тоже тележкой и воспользовалась.
Сопоставила я всё довольно быстро и догадалась, что к чему. Но никому не сказала, конечно. Не могла я её подвести. Она мне столько добра сделала… А потом я доучилась, замуж вышла и стала работать в библиотеке. Но с Еленой Павловной мы частенько встречались, я к ним заходила, чтобы проведать… Вот такая история…
В комнате было очень тихо, только прогудела вдалеке электричка. Злата грустно смотрела на огонь.
- А что генерал? Бросил жену? Или так и жил на два дома?
- Ой! – всплеснула руками Ольга Васильевна. – Да нет же! Обманули мою генеральшу. Он этой массажистке, оказывается, помогал. У неё там любовь какая-то неземная, но не к Федотову, а к ровеснику, а жених в тюрьме за драку оказался. Она генералу поплакалась, а тот, добрая душа, стал через друзей-знакомых искать способы его пораньше вытащить. Вот они с этой Лидией и встречались. То передачку она для своего милого внеочередную соберёт, то документы какие-то. А Елене Павловне «доброжелатели» всё так преподнесли, что она чуть не умерла от горя. Может, конечно, и вправду думали, что генерал на сторону похаживает, а может, и специально хотели насолить. Кто ж знает?
Да только вышло-то как: сундучок пропал, генерал рвёт и мечет. Побушевал и утих. А потом вдруг ей очередное украшение приволок. Вот уж она удивилась! Наверное, решила, что задабривает напоследок. Но он про уход из семьи и речи не ведёт. Каждый вечер дома. И всё по-прежнему: и весёлый, и заботливый, и шумный, и непоседливый. Ну ничего не меняется! Разговоры завёл, про то, что осенью, в бархатный сезон, когда внуки по домам разъедутся, надо бы в Сочи съездить. Тут уж Елена Павловна моя совсем что-либо понимать перестала. Да решила делать вид, что ничего не происходит. Со мной только поговорит, поудивляется… А потом генерал сам вдруг за вечерним чаем всем историю этой Лидии Феофановны и рассказал. В качестве поучения внукам. Мол, как нельзя себя вести. Парень-то тот, жених массажистки, по пьяни в драку ввязался да уж больно сильно избили нескольких человек, те в больницу попали, а «победители» в тюрьму. Вот генерал всё в цветах и красках мальчишкам своим да моему Глебушке за столом рассказал.
Представляю, что тогда Елена Павловна пережила! У неё вообще обострённое чувство справедливости было, а тут мало того, что поверила в оговор, так ещё и украла! Пусть у самой себя, но ведь генерал-то не знал этого!