Только так. И никак иначе

Она прошла по крохотной однокомнатной квартирке и вдруг испуганно замерла.

- Что? – одними губами спросил Павел, увидев её остановившийся взгляд. Злата лишь немо покачала головой, но, как только Гарри после разговора с отцом вернулся в комнату, сразу спросила:

- А где Кезик? – голос её дрогнул.

Кезиком звали очаровательного лохматого ангорского морского свина, которого она уговорила Гарри взять сразу после свадьбы. Увидела таких у портнихи, которая шила ей платье, и влюбилась. У неё и купила за пятьдесят новых, деноминированных рублей крошечного поросёнка, выросшего в довольно крупную морскую хрюшку. Вообще-то Кезика нарекли гордым именем Ирокез: на головке у него воинственно торчала вверх шиншиллового окраса шёрстка. Но он и на домашнее имя Кезик отзывался без капризов.

Он вообще оказался чудесным компанейским парнем. Когда Злата выпускала его из клетки, носился по всей квартире, смешно топая голыми чёрными пяточками, забирался с ногами в миску с едой Банзая и, доставая прямо из-под себя, лопал его сухой корм. Ещё он обожал сидеть мохнатой попкой вперёд на плече у хозяйки, когда она готовилась к экзаменам или урокам, прижиматься к её щеке шелковистым бочком и издавать звуки, больше всего похожие на курлыканье. Уезжая в тот злосчастный день к бабушке и деду, Злата побоялась брать Ирокеза с собой. Ей говорили, что морские свинки не любят холода и могут заболеть, а на улице в конце декабря было хоть и не очень морозно, но ветрено. Она собиралась взять его позже. И вот теперь Кезика в клетке не было.

- А где Кезик? - испуганно повторила Злата.

Гарри молчал. Она всё уже поняла и, боясь услышать ответ, тем не менее спросила ещё раз:

- Где Кезик? Егор, где Кезик?!

- Ушёл. – Гарри стоял, повернувшись к ней боком, и, скрестив руки на груди, задумчиво смотрел в окно на унылый серый пейзаж.

Рисуется – неожиданно для себя понял молчавший Павел. Эк его разбирает лорда Байрона изображать. Павел покачал головой и подошёл поближе к поражённой новостью Злате.

- Как?! Как ушёл?! Как это он ушёл, Егор?! Что, оделся, обулся, отпер дверь своим ключом и пошёл погулять?! - Злата шептала, но лучше бы она кричала.

Гарри было неловко и обидно. Пришла с каким-то… Непонятно с кем. Вещи собирает, да ещё и вопросы неприятные задаёт.

- Вот так и ушёл! Я дверь открыл, а он убежал!

Она молчала, и Гарри заговорил громче, сам заводя себя, чтобы заглушить неожиданно поднявшее голову чувство вины:

- Это гончая какая-то, а не морская свинья! Я догнать пытался, но разве ж успеешь?! Я не спринтер! Поназаводила тут зверья и уехала, а я за ними следи, ухаживай! Я не нанимался! Я не зоотехник! И не называй меня этим простецким именем! – вспомнил он некстати.

- Хорошо, не буду. Я всё поняла. Ты чудовище, Гарри. Тебе совершенно наплевать на всё и на вся, кроме самого себя. – И чудесное имя Егор, действительно, не твоё. Всё правильно, какой ты Егор, ты – Гарри. – Злата отвернулась и, глотая слёзы, продолжила собирать книги. Было невыносимо жаль бедного Ирокеза.

Павел подошёл, отобрал у неё увесистую стопку книг, вынул из кармана безупречного вида носовой платок, вытер ей слёзы и даже сделал попытку высморкать, но Злата не далась, забрала платок и с носом справилась сама, благодарно глядя на него. Следующие десять минут они дружно собирали вещи, а Гарри стоял у окна и неодобрительно косился на них.

Свёкор приехал быстро: он работал неподалёку и сейчас сорвался по зову сына и примчался. Злата вышла ему навстречу:

- Здравствуйте, дядя Олег! – она с тоской подумала, что так и не смогла назвать его «папа», хотя он заслуживал.

- Ну, здравствуй, цыплёнок.

Он так её звал: «цыплёнок мой маленький». Злата не обижалась. Ей даже нравилось. Она вообще любила своего доброго весёлого свёкра. А теперь он грустно посмотрел на неё и спросил:

- Значит, всё?

Она молча кивнула. И он в ответ тоже рассеянно покивал и ушёл на кухню, судя по звуку, сел там на табурет и затих. Гарри убежал туда же и что-то возмущённо забубнил трагическим шёпотом. Олег Олегович молча слушал, а потом довольно громко спросил:

- А что ты хотел? За что боролся, на то и напоролся, сынок! Она и так тебя слишком долго терпела.

Вскоре сборы подошли к концу. Павел заканчивал таскать в машину книги и немногочисленные сумки с одеждой.

Злата уже обувалась, когда из комнаты вышел Гарри и швырнул ей под ноги забытую коробку с детскими поделками, подарками её учеников. Крышка открылась, и на пол полетели человечки из шишек, бархатные и сделанные из бисера сердечки, толстый снеговик, сшитый из носка, и многое другое. Злата бросилась на колени и дрожащими от обиды руками стала собирать свои сокровища.

Гарри стоял, вальяжно привалившись спиной к косяку и глядя, как она ползает по полу. На грохот из кухни вышел свёкор, сразу всё понял и тоже стал собирать, ни слова не сказав сыну. Злата благодарно улыбнулась ему сквозь слёзы.