Только слушай

— Да, — вздохнула я, застегнула брюки, взяла со стола крем, что Николь не забыла забрать для меня из раздевалки, подвернула штанину и принялась густо намазывать лодыжку.

— Тейт…

— Я уже всё решила, — грустно усмехнулась я, взглянув на Николь. — Какой смысл? Я не собираюсь прыгать по сцене, тряся полуголой задницей. Я хотела играть, хотела петь, хотела доносить до людей свою музыку. Хотела, чтобы они каждое мгновение проживали со мной, чувствуя каждый звук… Но… — с досадой пожала плечами. — Мне здесь больше нечего делать.

— А Шейн?

Я сузила глаза:

— Почему ты о нём спрашиваешь?

Николь слегка смутилась и уткнула взгляд в стену.

Я резко выдохнула, вернула крем на столик и упёрла руки в бока:

— Ты смотрела его.

— Да, я смотрела видео! — громко заявила Николь, отшвырнула подушку в сторону, громко хлопнула себя по коленям и резко стихла. — Прости.

— Да ладно, было бы за что извиняться, — равнодушно бросила я и принялась прятать волосы под чёрную вязаную шапочку.

— Вы… вы… — Николь всё не решалась сказать, с задумчивым видом накручивая на палец длинный чёрный локон, — вы выглядели так…

— Как так?

— Ох, чёрт! — Николь спрыгнула с кровати и яростно всплеснула руками. — Да я чуть не разрыдалась, Тейт!!!

Я терпеливо вздохнула и снисходительно склонила голову набок:

— Говорю тебе: сделай тест.

— Это было так по-настоящему, Тейт!

— Это была чистая ложь. От и до!

Николь шумно и недовольно вздохнула, ещё какое-то время прожигала меня взглядом, затем пожала плечами и вернулась на мою кровать, поджав под себя ноги и печально вздохнула:

— Вы так хорошо смотрелись…

Я оторвалась от проверки содержимого рюкзака и строго поглядела на подругу:

— Эй, позволь напомнить, ты сейчас о Шейне говоришь! Об убийце моей гитары!

— Я знаю, Тейт! — воскликнула Николь. — И он по-прежнему самая большая задница этого мира!

— Вселенной!

— Вселенной! Но, Тейт… — Николь медленно замотала головой, глядя на меня искрящимися глазами, словно только что финальную серию мелодрамы посмотрела, и всё ещё от неё под впечатлением. — Его лицо… Тейт… В момент, когда ты оттолкнула его. Чёрт… Кто может так притворяться?!

— Шейн может.

— Хорошо, — Николь облизала губы и вперилась в меня суровым взглядом, — а как же я? Ты и меня бросаешь?!

С мягкой улыбкой взглянула на Николь:

— Ты ведь уже большая девочка, должна понимать всю сложность моей ситуации и всю её… бессмысленность.

— Я понимаю, Тейт! — воскликнула она с новой порцией слёз. — Но мы ведь будем видеться?

Обняла Николь за плечи:

— Конечно! Оставишь мне свой номер, и я обещаю звонить тебе каждый день… ну… как только куплю мобильный. А пока сможем переписываться в Интернете.

— Интернет, — состроила Николь кислую мину, — ты сейчас его главная звезда. Все фанаты переместились со стадиона к отелю. Видела бы ты, что там происходит!

— Могу представить, — тяжело вздохнула.

Николь выдержала паузу и шлёпнула меня по плечу:

— Какая же ты идиотка! По-тихому не могла уйти?!

Улыбнувшись, пожала плечами:

— Какой смысл сейчас об этом думать? Дело сделано. Последствия оставим на завтра.

— А что со штрафами за нарушение условий акта собираешься делать?

Я горько усмехнулась:

— Ну до конца жизни как-нибудь выплачу.

* * *

Николь вызвалась взять на себя охранника, оставленного за дверью на случай, если фанаты проберутся в отель (ну или в случае, если я решу нарушить условия акта), под видом того, что беременна, разболелся живот и ей срочно нужно попасть к гинекологу.

Даже не удивлюсь, если этот визит закончится приятным сюрпризом. Особенно для папы-генерала!

Обняла меня трижды, сунула в руку пятьдесят баков, хотя я и заверила, что деньги на билет у меня есть, ещё разок всплакнула, с громким стоном схватилась за живот и вышла за дверь.

Я не пошла к чёрному выходу, как должна была. Сперва просто обязана была попасть на крышу, потому что становиться законченной дрянью в глазах Калеба хотелось меньше всего на свете. Этот парень мне небезразличен. И этот парень был слишком добр ко мне.

Напрасно.

С момента нашей последней встречи прошло почти два часа…

— Сколько ты уже здесь? — спросила я, глядя на его широкую спину в слепой от камер зоне.

Калеб обернулся не сразу: медленно выдохнул (будто с облегчением), опустив вниз голову, и также медленно повернулся ко мне.

Сложно было понять эмоции на его лице. Сложно было просто смотреть на его лицо. Он выглядел так, будто и ожидал увидеть меня с рюкзаком за плечами — я ничуть не удивила его этим. В светлых глазах не было блеска, но и разочарования не было. Не было злости, как и обиды не было. Калеб был просто спокоен, как бушующий океан, который только что стал удивительно мирным.

Мы просто смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова. Не делая ни шага навстречу, хоть и разделяло нас не более метра. Тёмные волосы, потеряв укладку, рваными прядями разлетались в стороны. Ветер трепал густую шевелюру, то бросая на глаза, то отбрасывая к затылку. Одежда на нём была та же, что и на стадионе: чёрная куртка, красная футболка, тёмные джинсы с рваными коленями…