Только слушай

— Ты не можешь этого знать! — я снова закипала. — С чего вообще так решил?! По себе других судишь? Потому что и у тебя, кроме музыки, ничего не осталось, да? Думаешь, я такая же? Думаешь, поэтому стану такой, как ты?! Таким же ничтожеством, что, кроме собственного отражения в зеркале ничего не замечает?! — Приподняла голову и продолжила шипеть со всей ненавистью: — Об этом ты говоришь?! Вот что твой «мир» со мной сделает? Уничтожит — значит, сделает меня такой же бездушной скотиной, как ты?! Ты ведь жалеешь, что вовремя не передумал? Не выбросил гитару, и не продолжил гнить в каком-нибудь супермаркете, да?.. Но я не такая, ясно?! Со мной никогда такого не случится! Так что не смей нас сравнивать! У тебя никого нет, потому что такое дерьмо, как ты, не сдалось никому, кроме ослепших от фальшивой любви фанаток, а у меня никого нет, потому что так сложились обстоятельства, но при всём при этом они не помешали мне остаться человеком!

Мои слова ещё долго звенели в воздухе, по крайней мере, мне так казалось. И какое-то неожиданно поганое чувство подобно яду разливалось по телу, оставляя горький привкус во рту.

Я опустилась до его уровня. Только что. Я не имела права этого говорить, что бы Шейн ни делал. Потому что сейчас, чувствую себя дерьмом, ничем не лучшим.

Челюсти Шейна напряглись, заиграв желваками, ноздри раздувались, зрачки суетливо забегали. Может, обман зрения, но, кажется, даже белки покраснели. А потом его руки резко обхватили меня за талию и дёрнули вперёд, так что с шумным выдохом я врезалась в грудь Шейна всем телом.

Упёрлась руками в его твёрдый живот и со всем возмущением попыталась оттолкнуть от себя перешедшего все границы идола. Но от этого его хватка становилась лишь сильнее! Всё, что ему оставалось, — только зарычать для пущего эффекта.

Я разозлила его. Очень сильно разозлила.

Шейн тяжело дышал, сердце билось так быстро и так громко, что я чувствовала его удары всем своим телом — они проходили сквозь меня.

Впервые его взгляд был настолько пугающим — просто разъярённым. Но я ведь не сказала ничего конкретного, не совсем ведь я дура, чтобы так жестоко подставлять Калеба. В моих словах пусть и было много грязи, но никакой конкретики.

Я стояла на месте как вкопанная, крепко стиснув зубы и с вызовом глядя Шейну в лицо, словно это новый уровень противостояния. Новая битва. Уже по другим правилам.

— Что ты обо мне знаешь? — тихо прошипел Шейн сквозь сжатые челюсти, практически задевая мой кончик носа своим. Его ладони крепко держали меня за талию, и я чувствовала их тепло даже сквозь ткань ветровки. Но мне не было больно. Пока что не было.

— А что знаешь обо мне ты? — прошептала я тем же тоном.

Кадык Шейна сильно дёрнулся:

— Ты должна уйти из шоу… пока не поздно.

Его горячее дыхание скользило по моему лицу и вызывало волны странной дрожи — кожа будто горела огнём. Пылала самым адским пламенем на свете!

— Не поздно для кого? — прошептала я, с силой сжимая в ладонях ткань толстовки Шейна, так что аж костяшки пальцев побелели.

Шейн не отвечал, молча смотрел мне в глаза. И не знаю почему, но ярость на его лице постепенно затухала, приоткрывая взгляду совершенно другое — новое для меня зрелище… Такое нереальное. Такое несовершенное.

Я увидела боль. И тут же прекратила копаться в его чувствах. Нет, этого достаточно! Более чем! Потому что всё это для меня неважно! Я не хочу видеть всего этого!

— Для кого не поздно, Шейн? — прошептала я, так и не дождавшись его ответа — Для тебя? Не поздно для тебя?.. Или для меня?.. Что на это скажешь? Нечего ответить?

Но Шейн продолжал молчать. Медленно наклонил голову ниже, нависнув над моим лицом, и остановился в сантиметре от моих губ. И всё это время он продолжал смотреть на меня совершенно другими глазами. «Новыми» глазами. Во что я просто отказывалась верить!

Очередная игра.

Очередная фальшь.

Сглотнула, приказывая себе держаться до последнего и не шевелиться, хотя ситуация и доходила до абсурдной. Дыхание Шейна на моём лице вызывало новые ожоги по всему телу, и только понимание того, что за человек передо мной находится, заставляло разум не улетать в другую вселенную.

— Что я скажу на это? — вдруг произнёс Шейн. Медленно… очень медленно, рисуя дорожку кончиком носа вверх по моей шее, так что невольный судорожный вдох вырвался из моего рта.

В ответ я услышала его хриплый смешок. Шейн поднял голову выше и слегка коснулся горячими губами мочки моего уха. Его дыхание буквально плавило кожу и молниеносно распространяло настоящий пожар по всему телу.

Ну всё! Хватит! Это не вписывается ни в какие рамки! Шейн опять мной манипулирует. Вертит, как хочет!

Сжала кулаки сильнее и практически отшвырнула от себя недоумка, как тихий голос Шейна раздался над ухом:

— Что я скажу на это, Миллер?.. Двадцать кругов по залу!

И вот тогда я его от себя отшвырнула.