Только по любви

Она поймала его быстрый взгляд, который, казалось, спрашивал, была ли она знакома с этой мишенью для практики с человеческий рост, которая крутилась, когда по ней ударяли копьем, нанося болезненный удар любому, кто не успевал отскочить. Конечно, она знала ее по тренировочной площадке ее отца. Игнорируя его остроту, она сказала:

— И все же вы низвели вашего единокровного брата до положения вашего оруженосца в то время.

— Правда, леди Изабель, — сказал Мак-Коннелл, качая головой. — Он был незаконнорожденным, в конце концов.

Это было так просто для него, подумала она. Его невозможно было винить, ведь недавно она думала так же.

— Несмотря на это сэр Рэнд получил свое рыцарское звание, дружбу будущего короля и право называться Брэсфордом из Брэсфорд-Холла.

Уильям Мак-Коннелл удивленно поднял брови, возможно, из-за того, что она выступила в защиту.

— Верно, леди Изабель, но сейчас он узник в Бэлл Тауэр, одной из самых охраняемых башен на территории Тауэра. Если он будет осужден по обвинению, которое выдвинуто против него, его лишат всего, что он имеет, как и его жизни. Есть только одно, что он может сохранить по Божьим законам, чему любой мужчина должен завидовать.

— И что же это?

Он наклонил голову:

— Вы, прекрасная леди, его жена.

— Пожалуйста, — сказала она, отмахнувшись. В памяти всплыло утверждение Рэнда, что его единокровный брат желал ее. Может ли это быть? Думал ли Мак-Коннелл о том, что ему отдадут жену вместе с поместьем, возможно, вдову его единокровного брата? Эта мысль привела ее в ужас.

— Вы обижены, и я уважаю это. Нет, я почитаю вас за это. Все же я бы хотел, чтобы вы знали, что вы не будете чувствовать себя покинутой в этом деле. Я обещаю помогать вам во всем, ради моего брата.

— Ради Рэнда, — сказала она и не потрудилась скрыть недоверие.

— Как я позаботился о его благополучном пребывании в его комнате в Тауэре, приказав, чтобы его тюремное заключение было, по возможности, сносным.

— По крайней мере за это я вас благодарю. — Ее голос смягчился, когда она сделала эту уступку. Она могла быть почти милосердна к нему.

— Я не мог сделать меньше. Его заключение может быть долгим, прежде чем состоится суд.

— Или нет, если удастся убедить Генриха проявить благоразумие.

Мак-Коннелл нахмурился:

— Вы не слышали? Через день-два Генрих уезжает в путешествие по стране. Он будет медленно двигаться на запад в течение нескольких недель, чтобы оказаться в Винчестере как раз к родам королевы.

Страх охватил Изабель:

— Он точно не...

— Повесит Рэнда до отъезда? Вряд ли. Мой брат может, как сэр Томас Мэлори и многие другие, «гостить» в Тауэре в течение десятилетий.

— Его также могут освободить.

Что он ответил, она не могла сказать, поскольку ушла от него быстрым шагом. Он остался там, где стоял, удивленно смотря ей вслед. Она чувствовала его взгляд на спине, пока не вышла из его поля зрения.

Она замедлила шаг, борясь со странной опустошенностью, когда покинула комнату короля и пошла по длинной колоннаде, которая вела из одного крыла дворца в другое. В один момент она была одна, а в следующий рядом с ней появился Дэвид. Он не стал делать из этого много шума, а просто выскользнул из-за столба и зашагал в ногу с ней.

Она посмотрела в его сторону, заметив мрачность в красивых юношеских чертах. Тут она совсем сникла.

— Ты видел его? — спросила она, говоря тихо и наблюдая за придворными, которые сновали вокруг них. Дэвиду не было необходимости говорить, кого она имела в виду.

— Да, миледи.

— И он был в порядке? — В подсознании у нее сидел страх, что Рэнда могли избить, даже мучить, чтобы добиться признания в предполагаемых преступлениях.

— Да, миледи.

— Ты смог отдать ему вещи, которые я послала?

— Да, миледи, — сказал он, затем, заметив предупреждающий взгляд в ее глазах, ответил более полно. — Я отдал их в его собственные руки, но мне не разрешили говорить с ним. Его комната небольшая, хотя и не камера, и он не обязан делить ее.

От облегчения у нее ноги заплелись на мгновение. Возможно, что влияние Мак-Коннелла было небесполезным. Пока с Рэндом обращаются не как с обычным преступником, оставалась надежда.

Они прошли несколько ярдов, пока она не заговорила снова:

— Он...

— Нет, миледи. Никаких сообщений.

Слабая улыбка дернула уголок ее рта в ответ на его восприимчивость.

— Как ты догадался, что я спрошу?

— Сэр Рэнд хотел знать то же самое.

Эта мысль волной боли пришла через нее. Рэнд спрашивал о сообщении, а она ничего не послала. Ее ум был занят другими вещами, конечно, но было бы так легко передать несколько слов ободрения.

— Он спрашивал что-то ещё?

— Нет, миледи.

Нет, он бы не стал, подумала она. Было слишком рано для новостей. Снова взглянув на юношу, она увидела, что он шел рядом с ней с грацией придворного, таким же длинным и мощным шагом, которым ходил Рэнд, или настолько похожим на него, насколько он мог. Особенная нежность коснулась ее сердца.