Только он

«Та», «приближалась» – так будет точнее. А если уж совсем точно – Алёна. Игоревна.

Почему? Зачем?

Кажется, кто-то подошёл, остановился рядом, ещё и взял за локоть. Дима раздражённо тряхнул рукой, пытаясь сбросить чужие пальцы.

– Дим. Ты чего?

Он не успеет спуститься вниз, выскочить из здания. Даже если бегом. Они уедут раньше. И всё что ему останется – торчать на парковке и смотреть вслед. Ещё и рука эта, по-прежнему теребящая его локоть.

Он не глядя ухватил её: не получилось стряхнуть, попытался отцепить.

– Ди-им! – прозвучало громче, прорвалось в сознание не просто звуком, но и смыслом.

Дима резко развернулся, разглядел, выдохнул отрешённо:

– А, Ксюш! Это ты?

– Ну кто же ещё? – улыбнулась Ксюша, всмотрелась внимательнее в его лицо, поинтересовалась озадаченно: – Ты что-то там увидел? – И тоже уставилась в окно.

Но тёмно-серый Hyundai уже выворачивал с подъездной аллеи на шоссе, и она вряд ли обратила на машину внимание, пыталась рассмотреть что-нибудь поблизости. А там уже…

– Нет, ничего. Не увидел. Задумался просто и не заметил, как ты подошла.

Но Ксюша ещё несколько секунд внимательно изучала вид за окном. Правда ничего интересного так и не нашла и, снова переключившись на Диму, произнесла:

– Идём.

– Куда?

Машину им всё равно не нагнать, не узнать, куда та поехала.

– Домой, – пояснила Ксюша. – Но, если хочешь, можно куда-нибудь. Или погуляем немножко.

– Погуляем? – Диме пришлось повторить, чтобы вникнуть, слишком уж отвлекали собственные мысли. – Ладно. Хорошо. Как скажешь, – закивал он, но Ксюша почему-то насторожилась.

– Дим, что-то случилось?

– Нет. С чего ты взяла? – он постарался придать лицу выражение беззаботности, не выказать раздражения, которое становилось всё сильнее.

Ну вот чего ей надо? Лучше бы и дальше воспитывала Ростика. Раньше ведь как-то обходилась без Диминого ежесекундного присутствия рядом. А теперь – мало того, что встречались, что редкие вечера проводили не вместе, Ксюша и в универе постоянно старалась оказаться поблизости. А при возможности, контактировать вплотную – дотрагиваться, прижиматься, держать за руку.

Ну, хорошо, за руку так за руку. Так даже удобней. А то бы, пока гуляли, ещё случайно потерял её на улице, не заметив, что она остановилась, отстала или ушла вперёд. От касания её пальцев, сжимавших его ладонь, было даже немного спокойнее. Они словно сдерживали бушевавший внутри него ураган из мыслей и эмоций, не давали тому разрастись до непозволительных пределов, вырваться наружу.

Когда становилось совсем невозможно, Дима просто смотрел на Ксюшино лицо, следил, как ветер осторожно перебирает светлые волосы, как красиво двигаются губы, слушал голос, совершенно не вникая в смысл фраз. Потому что в голове всё равно упрямо вертелось одно и то же.

Почему отец приехал сюда, почему ждал. Именно ЕЁ. И ОНА вышла, села в машину. И они поехали.

Куда? Зачем? Чтобы оказаться не просто вдвоём, а спрятаться от всех остальных? У них же нет общих дел. Никаких общих дел, кроме…

Дима сильнее сдавил Ксюшины пальцы, а она, наверняка приняв это за маленькое беззвучное признание, ответила лёгким пожатием. А ведь получалось, он просто цеплялся за её руку, чтобы не завертело, не унесло окончательно от осознания, что весь тогдашний разговор – сплошное притворство с ЕЁ стороны, а не та самая гордо заявленная честность. И причина вовсе не в том, что они преподаватель и студент. Просто ОНА уже выбрала другого. Отца.

Конечно, ОНА бы ни за что не призналась, в таком, не сказала бы правду. А слова-то были какие пафосные, что-то там про профессиональные этику. Но на самом-то деле…

И как же тогда мама? Отцу недостаточно, что у него уже есть женщина. Жена. И ЕЁ это, видимо, тоже не смущает. Так, значит, можно? Мораль позволяет? И только преподаватель-студент нельзя.

Уж лучше бы тогда сказала: «А не пошёл бы ты Дима на фиг. Я люблю другого». Или не любит? Просто проводит время. Тогда тем более странно. И не всё ли равно с кем. Не всё ли равно, старше он или младше? Особенно, если ЕЙ без разницы – свободен или женат.

35

Бывают же совпадения. Тёмно-серый Hyundai обогнал Диму на подходе к дому, посигналил приветственно, правда потом немного постоял, дожидаясь, пока распахнутся створки автоматических ворот, ведущих в огороженный двор. Но возле подъезда они опять оказались одновременно, Дима с отцом.

– Здорóво! – отец улыбнулся, открыл дверь. – Чего это ты припозднился?

– С Ксюшей гулял, – сухо доложился Дима. – А ты?

– В смысле? – озадачился отец.

– Где был? – уточнил Дима, стиснул зубы.

Беспечные легкомысленные интонации раздражали, и эта вечная улыбка к месту и не к месту, показательный позитив. Всё настолько хорошо? Ничего не беспокоит?

– На работе. Где ещё? Новый состав на пригородный маршрут запускали.

Это теперь так называется?

– А чего ты вдруг интересуешься? – отец достал из кармана ключи, и те звякнули колокольчиком.

Он ещё и спрашивает? Будто подначивает высказать всё, о чём Дима знает. Настолько уверен, что ничто ему не грозит и его не смущает?