Только одна ночь. Ошибка прокурора (СИ)

— Мне ты нужна, наши дети. Королевская двойня. Дом наш. И даже Чапа. Охломон хренов.

— Зачем? — переспрашиваю требовательно.

— Я люблю тебя. Очень люблю. Если я тебе не противен, и ты хоть немного испытываешь ко мне симпатии, то выходи за меня. В лепешку разобьюсь, но сделаю тебя счастливой. Обещаю! Опять же — детям отец нужен. Лучше их растить в полной семье. Церемонию потом закатим. Только больше не сбегай от меня, пожалуйста. Я чуть не сдох сегодня.

— Я люблю тебя! — реву, утыкаясь носом в пахнущую потом футболку Сарычева. — Очень люблю. А ты…

— Ну дурак, каких поискать, — признается Феликс. Притягивает меня к себе. Целует в макушку.

— Хмм… сынок, — раздается рядом покашливание.

— Ну что, роднулька, идем? — утирает он слезы с моего лица. Целует в нос. Обнимает за плечи и представляет родителям. — Это Лара моя.

А я не знаю, куда деваться. В мятом сарафане, зареванная и с животом. Хороша невеста.

Кошусь на Феликса и улыбаюсь сквозь слезы. Жених тоже хоть куда! В черных джинсах и такой же майке. Мрачный, с собакой в руках. Лицо — как со стенда «Их разыскивает полиция».

— Феликс, а цветы? — тихо напоминает будущая свекровь.

— В машине букет, — словно очнувшись, роняет Сарычев и, достав розы, протягивает мне. — Ну что, жена, готова?

Вкладываю ладошку в его широкую лапищу. На ватных ногах вхожу в высокие двери. Сердце бьется как ненормальное, поджилки трясутся от страха, в висках стучит.

Я замуж выхожу? Даже самой не верится!

Феликс заводит меня в маленький зал, улыбается кудрявой румяной регистраторше и по-детски тянет.

— Здрасьте, тетя Оксана.

— Здравствуй, Фелечка мой дорогой. Будьте счастливы, дети! — смаргивает слезы женщина, совсем не похожая на регистратора.

— Это мамина сестра, моя тетка родная, — шепчет мне на ухо Сарычев и улыбается счастливо. — Скажи мне «да», девочка!

Глава 39

— Согласны ли вы? — официально и строго спрашивает Лару моя тетка.

Та молчит. Ошарашенно смотрит на Оксану, потом переводит растерянный взгляд на меня. Да еще за живот держится.

Ну капец!

— Что? — обнимаю Лару за плечи. — Что случилось, малыш?

— Дети… Они как-то не так перевернулись, — охает она и добавляет в ужасе. — Я чувствую… что-то не то.

— Едем к врачу. Потом распишемся, — останавливаю я церемонию. Мне сейчас положить на этот долбаный официоз. Главное, Лара и дети. А в ЗАГС еще вернемся. Вообще не проблема.

— Мама, звони Сергеевне. Она на месте хоть? — приказываю мимоходом и снова сосредоточиваю все внимание на Ларе. — Сама идти можешь? Или я тебя понесу? Тут недалеко, полквартала всего.

— Не знаю, — растерянно шепчет Лара и плачет.

— Так, без паники, девочка, — машинально целую в висок. — Пойдем потихонечку. Не будем времени терять. Мама сейчас доктора хорошего вызовет. Она Алиску мою принимала. Все будет хорошо…

Около нас суетятся родственницы. Мама звонит Ирине Сергеевне, а тетка подставляет стул для Лары.

— Может, скорую вызвать, Фелечка? — причитает негромко.

— А то родим у тебя в зале торжественных обрядов, — усмехаюсь криво. А у самого поджилки трясутся. Это я виноват, бл. ть. Какого хера вывалил на Лару ведро говна и уехал? С хера ли такой говорливый стал? И что теперь делать?

Разозлился, а сдержаться не смог. Баклан, бл. ть.

«Тору надо звонить, вот чего!» — сквозь волну дикой паники пробирается здравый смысл. Дети только перевернулись, значит, время еще есть. Помню, как Катя Алиску рожала. Я тогда полночи в приемном покое провел. И если Торганов сейчас выедет из Шанска, то должен успеть.

«Лишь бы ответил!» — поднимаю глаза к потолку. Тупо таращусь на лепнину. Молюсь, или нет — сам не знаю. Но когда в трубке слышится знакомый голос, выдыхаю с облегчением.

— Витя, у меня тут Лара рожать надумала. Сможешь подскочить?

— Я в Агдальске, бро, — отрывисто роняет он в трубку. — Какое состояние? Воды отошли? Я сейчас выезжаю… Марине позвоню. Не боись.

— Погоди, а мы в Марфинской, — останавливаю друга. — В ЗАГС заехали. Сейчас вот в больничку пешочком пойдем.

— Я знаю, где это. Сейчас буду. Задержитесь в ЗАГСе минут на пятнадцать. Надо смотреть по состоянию.

— Хмм… Хорошо. Ждем тебя, — произношу неуверенно. И сам не знаю, что делать дальше. За детей боюсь, а больше — за Лару. Как оно все пройдет? Без подготовки. Внепланово!

И готов себе башку расшибить. Вот только это никак не поправит ситуацию.

— Витя тут рядом, представляешь, — уговариваю Лару, родителей и заодно себя. — Сейчас приедет, Ларочка, — глажу по голове любимую. — Ты что-нибудь хочешь? Скажи… Я все сделаю, — во все глаза смотрю на единственную любимую женщину. Бывшие не в счет. Даже к Кате я таких чувств не испытывал, когда сердце рвется на части, а душу выворачивает наизнанку. Когда легче самому сдохнуть, чем ее потерять.

— Феликс, — еле слышно зовет меня Лара. Заставляет вынырнуть из глубины черного омута страхов.

— Что, Ларочка? — выдыхаю, прижимаясь губами к тонкой жилке на шее. — Скажи, я все сделаю.

А самому подумать страшно, что бы случилось, не догони я поезд.

— Давай продолжим регистрацию, — тихо шепчет она.

— О господи, — задыхаюсь от переполняющих чувств. Сам как девчонка, ей богу!