Только не плачь

Кирилл никогда не был идиотом. Он бы не полез на рожон, пусть даже с оружием в руках. Не стал бы вот так в одиночку идти на старших братьев. Никогда. И если он сюда их заманил, значит не собирался отпускать. Как и меня.

Между тремя братьями завязался нервный диалог. Бешеный Артур, как всегда ледяной Демид и балансирующий на грани Кир. Он то веселился, то источал лютую злобу, то становился похожим на ядовитую змею. Невменяемый!

Ситуация вышла из-под контроля, когда речь зашла об анонимном письме, полученном Артуром. Кириллу хватило всего пары секунд, чтобы разобраться в чем дело:

— Это же твоих рук дело, маленькая сучка? Да? Ты как-то смогла все разнюхать и послала ему письмо? — спросил он таким тоном, что внутри все оборвалось.

Артур с Демидом что-то ему орали, но он не обращал внимания. Душил меня холодом своих глаз, обещая лютую расправу.

— Знаешь, а первоначальный вариант — пустить тебе пулю в лоб, был не так уж и плох.

Щелчок отведенного курка. Мир замер на какую-то долю секунды, а потом сорвался в бездну. Я успела увидеть только то, как Бархановы-старшие, не сговариваясь бросились к брату, а дальше сплошной хаос.

Безопасники все-таки пришли, но и Кирилл оказался не один.

Крики. Выстрелы. Голоса других людей. Звон бьющихся окон. Хлопок. Жуткая вонь и дым стеной. Из глаз тотчас побежали слезы, легкие зажгло.

В суматохе кто-то сбил меня на пол вместе со стулом. Я больно ударилась плечом об пол, но зато от удара треснула спинка и веревки ослабли. Извиваясь всем телом, как змея, дергая руками, несмотря на стертую до крови кожу, я пыталась высвободиться, выбраться из западни. Воздуха не хватало, меня тошнило, сердце норовило вот-вот выпрыгнуть из груди, но я продолжала царапаться. В голове шумели колокола, и кипела лишь одна мысль: мне нельзя умирать, я только познакомилась с сыном.

Наконец, мне удалось высвободить одну руку, и первым делом я сорвала кляп, чувствуя во рту металлический привкус крови. Вторая рука. С телом оказалось сложнее — я никак не могла дотянуться до узла, а когда дотянулась — едва не сорвала ногти, пытаясь его распутать. Потом ноги. Одна. Другая.

В этот момент меня схватили за шкирку и грубо поволокли куда-то по полу, как мешок с картошкой. Я стала вырваться, но держали так крепко, что все мои попытки с треском провалились. Тогда я завизжала, но тут же зашлась в приступе кашля.

Скрип старой двери и удар свежего воздуха прямо в лицо. Я хватала его широко открытым ртом и никак не могла продышаться. Глаза почти ничего не видели. Сквозь пелену слез я различила темную фигуру, склонившуюся ко мне, и отшатнулась

— Вероника, все нормально. Это я. — сиплый смутно знакомый голос, — ты как?

Как? Да никак! На меня обрушилось облегчение, но через миг черная волна тревоги смела все на своем пути:

— Где Артур?

— Я потерял его в суматохе. Мы пытались схватить Кирилла…

Внутри что-то надломилось, отзываясь болью в каждой клеточке.

Я оттолкнула от себя руку Демида, которую он протянул мне чтобы помочь подняться. Сама, кое-как встала, и придерживаясь рукой за шершавую стену побрела к краю здания, туда откуда доносились голоса и рев полицейской сирены.

Шаг. Еще один. Колокола в голове гудят все громче и громче, перекрывая остальные звуки. Демид идет рядом, готовый подхватить, но я его не вижу.

Последний шаг. Я выворачиваю из-за угла и останавливаюсь, потому что ноги не слушаются.

Здесь несколько полицейских машин, скорая. Двое рослых мужиков тащат брыкающегося вопящего Кирилла. У него в крови вся голова, руки, футболка. На земле, руки за голову, лежат трое парней, в одном из них я узнаю Эда — старинного приятеля Кира.

Все это не важно. Я ищу взглядом Артура.

И нахожу. Он стоит рядом с полицейским и что-то активно говорит.

Забыв обо всем на свете, размазывая по щекам слезы, которые в этот раз льются градом от облегчения, я бегу к нему.

— Артур! — с разбегу налетаю, утыкаясь в широкую грудь.

Он как-то подозрительно охает и пошатывается.

— Ты ранен? — смотрю на бледное лицо, потом опускаю взгляд на бок, прикрытый пиджаком, и вижу то, что не заметила сначала. — О, Боже! Артур! У тебя кровь!

— Со мной все хорошо, — он скованно улыбается, прижимая руку к боку, — просто царапина. Ты сама как? Цела?

— Да-да, — торопливо отвечаю и пытаюсь отогнуть полу его пиджака, — со мной все хорошо.

— Это главное, — он не дает заглянуть внутрь, быстрым движение касается губами моего лба и кивает брату, — присмотри за ней. Я сейчас.

Он сам дошел до скорой. Сам забрался внутрь.

А через час, когда мы были в участке, Демиду позвонили и сказали, что его брат в коме.

* * *

Больше недели прошло в жутком напряжении. Приходилось метаться между больницей, Ванькой и участком. Артур был стабильно тяжелым, сын нервничал, чувствуя, мое состояние, а следователи пытались распутать весь змеиный клубок, который сплел Кирилл.