Только не Эбигейл!

Сегодня он поранил себе руку машинкой для оттачивания карандашей, неправильно установил таймер на часах, призванный напоминать о делах, куда-то исчезла папка с необходимыми срочно документами, а на все его телефонные звонки отвечали лишь механические голоса, перечислявшие бесконечные списки предложений. Макса пугало то, что никто не отбирал для него наиболее подходящих опционов и не ограждал от ненужных звонков. Обычно Эбигейл сама отвечала на них.

Виски, который Макс налил себе, имел привкус отработанного автомобильного топлива. Он сделал еще глоток, снова ощутил неприятный запах и поставил стакан на мокрую стойку бара. Ему не сиделось на месте, ему нужно было все время двигаться, даже если это было бессмысленное кружение по собственной квартире. Так он не чувствовал себя еще никогда в жизни. Мейвис отговорила его от необдуманных действий и убедила в том, что Эбигейл нужно на время оставить в покое, но не объяснила почему, однако взглядом дала понять, что босс сам должен догадаться.

Он не догадывался. Он ничего не понимал.

Зачем женщины придумывают себе несуществующих приятелей? Разве что затем, чтобы отделаться от других мужчин? Если Эбигейл хотела отшить его, а это очевидно, тогда почему ее так расстроило то, что он решил наконец жениться? Может быть, не следовало просить именно ее найти ему жену? Ну хорошо, пусть дело именно в этом, но, черт возьми, ведь Эбигейл знает его лучше, чем кто бы то ни было другой, даже лучше, чем он сам себя знает.

Несколько раз он просил ее сопровождать его на разного рода мероприятия в качестве помощницы. Речь шла об официальных приемах, ей вовсе не нужно было переодеваться, так как это не имело ничего общего со свиданием. Однако девушка всегда находила предлог, чтобы отказаться, и он поверил, что ее сердце занято.

Макс повертел головой, прислушиваясь к хрусту шейных позвонков. Он испытывал жуткое напряжение и, что гораздо хуже, не знал, как расслабиться. Разумеется, и прежде случалось переутомление, но он никогда так не нервничал. Раздражался Макс, лишь когда не понимал, что происходит. В настоящий момент он как раз ничего не мог понять.

Конечно, Эбигейл могла бы за секунду все ему объяснить, но ее нет. Нет? Да ведь она незримо присутствовала здесь повсюду. Вот почему Макс столь остро ощущал, как ему недостает ее.

Рухнув на широкий мягкий диван, он вдруг подумал о том, как это Эбигейл умудрилась выбрать именно такой диван, какой выбрал бы он сам? Большинство людей серый цвет угнетает. Очень мало кто любит его. Каким-то образом референт догадалась, что ему нравится именно такой оттенок.

Откинувшись на спинку дивана, Макс закрыл глаза, но все равно не смог расслабиться. Он снова вскочил и стал мерить шагами гостиную, замечая то, чего не замечал прежде, и напоминая человека, очнувшегося от глубокого сна — сна, в котором пребывал всю свою взрослую жизнь.

На каминной полке стояла скульптура, точнее, пара скульптур — по одной на каждом конце. Они не были тождественны, но между ними, несомненно, существовала связь: та, на которой задержался взгляд Макса, изображала две фигуры, одна из которых представляла собой, как ему показалось, акробата. Макс видел руки, ноги, обнаженные тела… Что это они делают?

Чем дольше он вглядывался, тем больше убеждался, что скульптура изображала мужчину и женщину, охваченных животной страстью. Неужели Эбигейл любит эротическое искусство? Его Эбигейл? Чего еще он не знает о своей помощнице?

Снова вглядевшись в скульптуру, Макс заметил обнаженную и изогнувшуюся женщину, восторженно задыхающуюся оттого, что сильное тело партнера склонилось над ней. Ее высоко поднятая нога покоилась на его мощном плече. Мужчина всем своим великолепным торсом опускался на ее зовущее тело под невероятным углом, словно искусный гимнаст, но восхищение вызывала именно женщина. Она пребывала в экстазе, вызвавшем у Макса зависть: да кто он, дьявол его побери, этот голый парень?

Любопытно, что в этот момент мысленному взору Макса представилась мизансцена, героиней которой была Эбигейл, хотя прежде она никогда не являлась ему в подобных фантазиях. Она не принадлежала к тому типу женщин, которые мгновенно сводят мужчин с ума. Скорее представляла собой персону, на которую мужчина полагается настолько, что без нее не может сделать ни шагу.

К тому времени, когда Макс дошел до кухни, ему уже казалось, что он задыхается. Здесь присутствие Эбигейл ощущалось особенно сильно. В микроволновке пусто, и пилюли не лежали на розеточках. Макс не был голоден, но отсутствие лекарств, его обеспокоило: он принимал их каждый вечер, правда, понятия не имея, для чего они предназначены. А что, если он смертельно болен и даже не подозревает об этом?

— Ради Бога, женщина, — сказал он, обращаясь в пустоту, — неужели ты дашь мне умереть?

Его взгляд упал на телефонный аппарат.

— Я мог бы ей позвонить, — вслух подумал Макс, чувствуя себя мальчишкой, замышляющим шалость. — Спросить ее, как она… где мои пилюли. Да, я могу это сделать, ведь никакого приятеля нет.