Только не для взрослых

Дышать становилось все труднее, отчаяние захлестывало, а сердце замирало. Остановившись, я просто рухнула в снег.

– Е-мое, – выругался Логопед. – Че такое?

Ухватив за куртку на груди, он потряс меня, больно похлопал по щекам и, обдавая вонючим табачным дыханием, гаркнул в лицо:

– Кончай придуриваться!

– Давай снимем скотч, – засуетился Бяша. – Вдруг она задыхается? Что мы скажем Цуркану?

Логопед не ответил, поэтому приготовиться я не успела. Резким движением он содрал скотч.

– А-а-а! – завопила я.

Глоток воздуха обжег морозной сухостью горло. Слезы потекли по щекам.

– Вот и отлично. – Тяжело пыхтя, Логопед поставил меня и подтолкнул. – Шагай.

Лицо невыносимо горело, я прижала к нему холодные руки и внезапно обрела дар речи:

– Умоляю. Очень вас прошу. Не нужно меня никуда отводить. Артём вам за меня заплатит. Я никому ничего не скажу. Честно. Меня полиция ищет. А своим скажете, что я сбежала. Прошу…

– Сбежала, – хохотнул Логопед.

– Артём – это Чернецкий, если вы вдруг не поняли, – предприняла я еще одну попытку. – Он может много заплатить. Вам лучше с ним не ссориться, потому что, если он узнает, что вы меня украли, ужас что будет. Правда.

Я поймала внимательный взгляд Бяши.

– Я еще школьница. Несовершеннолетняя. И за мое похищение вас могут посадить в тюрьму надолго.

– Да, блин, че ты ее слушаешь? – Логопед оттолкнул Бяшу и замахнулся на меня. – Заткнись, дура.

Большую часть времени они тащили меня за собой, ухватив за капюшон. Но за полем обнаружилась речка и шаткий узкий мостик с металлическими перилами через нее. Там, чтобы я встала на ноги и шла по мосту сама, Логопед ударил меня лицом прямо о перила.

Бяша обтер мне лицо снегом, но из разбитой о перила брови продолжала течь кровь.

Деревня, куда мы пришли, выглядела безжизненной. Хотя дорожки к калиткам почти везде были расчищены и откуда-то тянуло дымом.

Логопед свернул к высокому деревянному забору из почерневших досок. Дом был тоже почерневший, несколько ступеней на крыльце прогнили.

Внутри оказалось тепло.

Первым делом Логопед прошел внутрь дома и вернулся оттуда с бутылкой водки в руке. Отхлебнул из горлышка и шумно выдохнул:

– Что за долбаный день…

Бяша размотал на мне шарф и промокнул им рану на брови.

– Нужно сказать Пятаку, что мы на месте.

Логопед сунул руку в карман и достал мой телефон. Глянул на него и переложил в другой карман. Потом вытащил свой.

Пока он разговаривал по телефону, Бяша привел меня в сумрачную, неуютную кухню, где даже со включенным светом было темно, и, усадив на табуретку, тихо сказал:

– То, что ты говорила насчет денег, правда? Ну, то, что за тебя заплатят?

Я кивнула.

– Мне нужно сто тысяч.

– Хорошо.

– Точно? У тебя есть гарантии?

– Вы можете позвонить Артёму. Мой телефон у вашего друга. В нем есть номер.

– Он мне не друг, – прошипел Бяша с ненавистью. – Я позвоню. Только в случае чего запомни: это не шантаж. Это оплата риска, потому что Цуркан может убить меня так же, как и тебя.

– Меня могут убить? – ужаснулась я.

– Все будет зависеть от переговоров. Я не знаю подробностей и в такое не лезу. Просто так бывает.

Потом Бяша залил мою разбитую бровь йодом, а Логопед, связав руки, отвел в комнату с кроватью.

Я лежала и прислушивалась ко всему, что происходит в доме. К их шагам, гулу голосов, хлопанью дверей. Только бы Бяше удалось что-то сделать.

Ожидание бывает разным: мучительным, тревожным, напряженным, томительным, трепетным, гнетущим и много еще каким. Мое ожидание все время меняло оттенки. То я надеялась на благополучный исход, то в следующий же момент накатывали отчаяние и ужас, то я вдруг ждала, что дверь вот-вот раскроется и в нее войдет Артём, то готовилась умереть и просила у мамы прощения.

В коротких перерывах между этим вспоминала о Максе, Тифоне и Ярославе. Что с ними сейчас? Удалось ли сбежать? Знает ли уже Артём обо мне? Позвонил ли ему Бяша? Или Костров выдвинул свои условия в обмен на меня и Артём уже подписывает бумаги, лишающие его всего? А может, Соломоныч запретил ему делать это, и он отправился спасать меня сам?

День за окном угасал. Скорее всего, было около четырех, когда в комнату едва слышно просочился Бяша.

Поставил возле кровати мои сапоги и развязал руки.

– Замок открыт. Уходи скорее.

– Что Артём? Вы разговаривали с ним? – прошептала я.

Бяша коротко кивнул и исчез за дверью.

Я быстро обулась и на цыпочках прокралась в темный коридор. Свет горел только в одной комнате, мимо которой мне предстояло пройти. Дверь в нее была неплотно прикрыта, и оттуда донесся звон рюмок.

Я шмыгнула к вешалке и только протянула руку, чтобы снять куртку, как послышался звук отодвигаемого стула и голос Логопеда:

– Пойду гляну, как она.

Не раздумывая ни секунды, я открыла входную дверь и выскочила наружу, прямо в чем была.

Я летела к концу деревни так, что заложило уши. Поскользнувшись на пригорке, скатилась кубарем до речки, чудом не сломав себе шею.

Холода я не чувствовала. Кровь прилила к голове, сердце колотилось как ненормальное.

Пробежав по мостику на заплетающихся ногах, я помчалась через поле.