Только не для взрослых

Лицо Амелина оставалось злым и непроницаемым – таким, что, если бы его сейчас увидел суд, точно отправил на пожизненное.

– Костя! – Я снова потрясла его. – Прекрати! Это уже перебор!

Амелин выпустил шарф и в следующий же момент озарился лучезарной улыбкой.

Я тут же влезла между ним и освобожденным Дубенко.

– Отвали. У него справка из психдиспансера. Он вас убьет и глазом не моргнет, и ему за это ничего не будет.

– Тоня, опять ты вмешиваешься?

Стоило Амелину перевести на меня взгляд, как Дубенко отмер и тут же со всей дури врезал ему в живот. Костик согнулся.

Тарасов, словно получив отмашку, ринулся к нам, третий парень тоже. Налетели на Амелина и сбили с ног.

– Офигели?! – Я напрыгнула сзади на Тарасова, он закачался и вместе со мной на загривке завалился вперед.

Куртка смягчила удар от падения. Намного больнее было, когда Дубенко с размаха пнул меня в спину. Однако в ту же секунду Амелин поймал его за ногу и дернул. Не удержавшись на раскатанном снегу, Дубенко рухнул на нас.

Получилась непонятная куча мала. То ли драка, то ли бестолковая возня.

Все закончилось в один момент. Третий парень, который все еще оставался на ногах, негромко крикнул сверху: «Серега, мать идет». И парни, дружно вскочив, мигом скрылись в подъезде. А мы с Амелиным так и остались сидеть на снегу.

– Что у вас тут такое? – Женщина остановилась возле нас.

– Все нормально, – ответила я.

– Все отлично! – подтвердил Амелин.

– Пьяные, что ли?

– Нет, – сказала я.

– А чего валяетесь?

– Упали.

Мы с Амелиным переглянулись, и от того, какой у него был нашкодивший и одновременно растерянный вид, от того, что он был здесь, в безопасности, от нелепости ситуации и адреналина, все еще стучавшего в висках, мне вдруг стало нестерпимо смешно.

Просто ужас как смешно! Не сдержавшись, я глупо расхохоталась. Амелин тоже.

Женщина покрутила пальцем у виска и ушла, а мы так и сидели, гогоча на всю улицу как два придурка.

Потом он встал, поднял меня и отряхнул.

– Я бы позвал тебя к нам, но дверь почему-то не открывается. И дома никого нет.

– Макса выгнал их опекун. – Я поймала его за руку. – И замки сменил.

Костя настороженно замер не сводя с меня глаз:

– Тогда что ты тут делаешь?

– Не понятно, что ли? – Я уставилась на него в ответ.

– Приехала на разборки с пацанами?

– С одним пацаном.

Он придуриваясь заморгал:

– Интересно… С каким же?

– Помнишь, я обещала, что убью тебя, если ты еще раз выкинешь нечто подобное? Кажется, этот день настал…

Порывисто обхватив мое лицо ладонями, он приблизился так, что кончик его носа коснулся моего.

– В этот раз я действительно испугался. Очень сильно. По-настоящему. Неожиданно понял, что все это правда и что я могу остаться там навсегда. Я ведь уже бывал в таком месте, но тогда не особо переживал. Мне это казалось даже немного забавным. Сюрным и прикольным. Но там, где я был раньше, находились только дети и подростки. Замороченные и несчастные. Каждый со своими тараканами, чудачествами и историями, а в этой больнице лежали взрослые. И они, оказывается, ни капли не прикольные. Они жуткие. То ли животные, то ли овощи. Я не хочу становиться таким.

Амелин с силой прижался горячими губами к моим, и я невольно закрыла глаза.

Он всегда пах чем-то очень близким и родным, я заметила это давно, наверное, еще в тот день, когда мы ехали на электричке к Якушину в деревню и Костик спал у меня на плече. Почувствовала, но не осознала, не придала этому значения. Однако, должно быть, я уже тогда начала влюбляться в него: ведь люди всегда отличают «своих» от «чужих» по запаху еще раньше, чем успевают их как следует узнать. Так вот Амелин точно всегда был «моим».

Куртка на мне оставалась расстегнутой, но холод совсем не ощущался.

– Давай уйдем. Вдруг они вернутся, а я не хочу, чтобы ты опять во что-нибудь влип.

Амелин кивнул, но с места не сдвинулся.

– А знаешь, что самое ужасное, о чем я думал все время, пока сидел там?

– Ты боялся, что мы можем никогда не увидеться.

– Как ты узнала? – Он смешно изобразил удивление.

– Ты такое уже говорил, а еще потому, что я тоже очень боялась этого.

– Если сейчас все обойдется, я клянусь, что стану самым нормальным из всех нормальных. Больше ни одного стиха, ни одной провокации или глупой шутки.

Помнишь, я говорил, что мне на все плевать, потому что у меня есть справка из диспансера? Так вот теперь не плевать, теперь я хочу просто жить и радоваться тому, что есть. Здесь, сегодня и сейчас. И завтра тоже, и послезавтра.

Я хочу Новый год, хочу сдать сессию, хочу целоваться с тобой каждый день, хочу спокойно гулять по улицам и летом снова поехать в Капищено. Просто удивительно, сколько всего, оказывается, я хочу! Я хочу увидеть вашего нового ребенка и дождаться нового альбома «Кемов». Я хочу, чтобы у меня были деньги и свой дом. Я хочу жить, понимаешь?